Антея содрогнулась и отпустила байк. Аппарат под его руками развернулся, и Чейсон обнаружил, что смотрит в воздухозаборник. В лопастях вентилятора запутался пузырь воздуха размером с голову. Конечно, это мог быть пузырь ядовитого выхлопа, но ему было все равно. Он сунул голову в турбоджет и сглотнул дрожащую сферу.
Мгновением спустя он снова был снаружи байка и одной рукой держал Антею, а другой толкал аппарат. Все серело, все смыкалось; хуже всего было жуткое одиночество, с каким он раньше никогда не встречался. Он и не знал, что, когда утопаешь, тело тебе втолковывает: тебя бросили. Изнутри тебя выползает смерть, а снаружи нет никого и ничего, кто мог бы тебе помочь.
Вокруг него взорвался звуками воздух. Чейсон издал ответный вопль, вложив всю свою силу в один вздох. Он вытащил на свет дня Антею, позволив байку кувыркаться, как тому заблагорассудится. Несколько секунд он только и мог, что долго, судорожно хватать ртом воздух. Затем Чейсон повернулся к Антее.
Ее лицо жутко посерело; она не дышала. Он силой открыл ей рот и прочистил его одним пальцем, удалив немного воды. Как быть дальше, Чейсон не знал, и его захлестнуло чувство беспомощности. Обычно сердечно-легочную реанимацию в свободном падении проводили вдвоем: один человек обеспечивал воздух контактом рот-в-рот, второй сдавливал сзади грудную клетку. Чейсона учили, куда ставить переплетенные пальцы — посреди грудины — и как прижимать грудную клетку пациента к своей собственной груди. Сделать это эффективно спереди не вышло бы, потому что человеческая спина давление распределяла и рассеивала. Но на этот раз у него не было выбора.
Он снял один из своих башмаков и подставил его ниже маленьких грудей Антеи; приблизил свой рот к ее губам, и тут замялся.
Потом встряхнулся; это же был не поцелуй, это было то, что его обучали проделывать над другими мужчинами. Он обнял Антею, резко сжав ее тело, и прижался губами к ее губам, вдувая в нее дыхание.
Несмотря на все логические доводы, ощущение губ Антеи на своих губах повергло его в шок. Он обругал себя за слабость и эгоизм и возобновил работу. Башмак болезненно врезался в его собственное солнечное сплетение; хорошо бы он сконцентрировал давление в нужном месте.
Уже через несколько секунд Антея слабо закашлялась, а затем судорожно задергалась в его руках. Она отпрянула назад, гигантским хрипящим вдохом втягивая в себя воздух. Чейсон ослабил объятья, но придерживал ее плечи своими руками, пока не убедился, что ей не грозит беспомощно барахтаться в воздухе.
Воздух… Он впервые отвел от Антеи взгляд. Сквозь капли воды и клубы тумана манило к себе пустое небо, лиловое и чистое. Они с Антеей наполовину высовывались из огромной стены волнующейся воды, которая, должно быть, протянулась на многие мили. Всю сцену заливало золотыми и розовыми оттенками далекое солнце.
Правее от основного потока отделялся зеленый рукав воды — в сотни футов толщиной и длиной в тысячи. Он изгибался, словно пытался ухватиться за расплывчатые ленты окружающих облаков. Выпуклые формы более бледных зеленых и синих тонов намекали на гигантские пузыри и пещеры под ногами Чейсона, образовавшиеся внутри половодья.
Антея моргала, глядя на это зрелище.
— Справились! — прохрипела она. — Где… байк?
— Здесь.
Он развернулся вместе с ней, чтобы она могла увидеть машину. Выступающая часть сигарообразного контура торчала в нескольких футах от них. Шевельнуть ногами и переместиться к байку было проще простого. Антея вцепилась в его седло так, что побелели костяшки пальцев, и несколько раз всхлипнула, прежде чем справилась с дыханием.
— Вы нас вытащили, — сказала она после долгой паузы. Он пожал плечами:
— Оказалось, внутри байка остался пузырь с воздухом. Как раз хватило, чтобы поддержать меня последние несколько ярдов.
Она кивнула, начала что-то говорить, потом отвернулась. Впервые он замечал за ней хоть что-то, напоминающее застенчивость. Впечатление продлилось всего несколько секунд, а затем к ней вернулась привычная бравада. Она влезла в седло байка и выставила ногу, чтобы он мог за нее взяться.
— Подтолкните нас, адмирал. Посмотрим, удастся ли мне заставить этот старый байк выплюнуть глоточек озера.
Чейсон принялся лупить ногами по воде, выбивая в ней воронку и разбрызгивая из нее в стороны струи и капли-сферы, и при этом подтолкнул байк ровно настолько, чтобы высвободить его. Затем он забрался за спину Антее. Обхватив ее руками, он еще яснее, чем прежде, обнаружил, как слаженно пригнаны их тела. Он ощутил, как она дрожит, и, бросив взгляд, увидел, как застыла над рулем ее рука.