Она улыбнулась:
— Пиратский?
— О, а вы не слышали? — Он замялся — на мгновение перед ней мелькнула тень сдержанного, застенчивого человека, которого ей описывали. И пропала. — Ваш приятель завоевал целую страну! Его люди захватили Эйри, сейчас они ее грабят, а когда закончат, то бросят ее позади себя, как фруктовый огрызок. Слипстрим — пиратская нация, а он у них предводитель. — Он по-волчьи ухмыльнулся Чейсону. — Вот почему я рад, что он на нашей стороне.
Чейсон, похоже, хотел возразить, он даже открыл рот, когда вмешалась Антея:
— Я уверена — он как раз то, что нужно городу. А как насчет вас, вы-то хоть немного поспали?
— Насчет меня? — Корбус удивился этому вопросу. — Я… не помню. Не думаю. — Тут он прямо у нее глазах словно съежился, как будто внезапно похудел на сотню фунтов. Он сощурился, протер глаза. — Трудно, — тихо сказал он, — ходить с бравым видом час за часом. Как вам это удается? — Она поняла, что теперь он обращается к Чейсону.
Чейсон нахмурился.
— Я делегирую.
Корбус хрипло рассмеялся.
— Ну да, но у меня на такое, как видите, шансов мало. — Он вздохнул. — Я себя чувствую арестантом, ни малейшей хрени нельзя сделать, чтобы кто-то не начал долбить в дверь. Люди меня поставили сюда, и будь я проклят, если хоть как-то их подведу, но трудно это.
Что заставляет меня перейти к вашим планам обстрелять пригороды Неверленда зажигательными припасами. — Он обвиняюще помахал листом бумаги перед Чейсоном.
— Я обязан рассмотреть все сценарии, — сказал Чейсон. — Не то чтобы я делал выбор с легким сердцем…
— Довольно! — Корбус вскинул свои огромные мускулистые руки. — Мне не объясняйте, что такое трудный выбор. Просто гляньте на меня. Я когда-то отдавал и получал приказы сам, а после сбежал и двадцать лет прятался от мира. — Он сердито посмотрел на Чейсона. — Знаете, Фаннинг, я бы предпочел обойтись без вас совсем. До этого всего нас довели типы вроде вас. Я не то чтобы не был благодарен за вашу помощь, просто… в сущности, это не ваша битва, верно?
— Безопасность людей, которые здесь живут, в моих интересах, — отвечал Чейсон. Он не оправдывался, просто констатировал факт.
— Не сомневаюсь, но сберегать людей вас не обучали, правда? Вас обучали сталкивать лбами корабли и солдат до тех пор, пока с другой стороны не погибнет столько людей, что нервы у их командиров сдадут.
— Разве это не то, что вам от меня нужно?
Корбус покачал головой:
— Нет, потому что в конечном счете не флотам или их командирам решать, чем закончится эта осада, и не аристократам вроде вас. Это будут люди.
Чейсон моргнул, открыл рот и снова закрыл. Иных признаков досады Антея в нем не уловила, но и этого было достаточно.
— Ваша задача — и ваша единственная задача, — сказал Корбус напряженным, чуть ли не сдавленным голосом, — это поставить мат кораблям Гретеля. Города вы должны оставить мне.
Чейсон, похоже, пришел в недоумение.
— Что вы задумали?
— Вы не поймете, — сказал Корбус. — Но увидите.
Он снова растер глаза, а потом откинулся назад на своем стуле с таким видом, словно за ним долго гонялись и таки загнали в угол.
— В общем, забудьте о ваших зажигательных снарядах — и расскажите мне о своем плане, как заблокировать их корабли. Поясните еще раз мне, что там с этими дротами.
Города настороженно кружили. Стоунклауд превратился из зеленой чаши, обнимающей вертящиеся городские колеса, в подобие гигантской клешни, измаранной в дыме дизельных и реактивных двигателей, с раздробленными пальцами из зданий, оканчивающимися острыми когтями — носами корабликов. Клешня медленно надвигалась на расплывчатые предместья Неверленда, которые подавались назад и старались ее охватить.
Неверленд был полностью расчленен, этакая гибкая армада из зданий и кораблей. Его собственные колеса ожидали в нескольких милях позади основного массива — нервничающий обоз, представлявший заманчивую цель для Чейсона. Он, быть может, сумел бы запустить несколько ракет в разделяющее их пространство мимо сетей и облаков гравия, но, пожалуй, это не стоило затраченных усилий. Атака на колеса Неверленда не замедлила бы штурма.
В Командный Централ (или Командный Центриль, как сообщала табличка с наружной стороны двери) хлынул непрерывный поток донесений и свежих, пахнущих серой фотографий. Несмотря на видимый хаос в комнате, уровень компетентности в ней вообще-то был довольно высок, потому что Стоунклауд, как и любой крупный город, мог похвастаться определенным процентом граждан-ветеранов. Часть из них состарились, но некоторые были молоды, и многие — упрямо преданы Формации Фалкон. Чейсон понятия не имел, как этот патриотизм сочетался у них с положением, в которое они попали, — поскольку правительство, в которое они верили, бесстыже их бросило, — но пока они делали свою работу, ему было безразлично. Чейсон проглядывал рапорта, расспрашивал людей, указывая на тот или иной участок дрейфующего облака зданий, задавал вопросы и изредка отдавал приказы. В основном он посылал предложения Корбусу, а фактическим командованием занимался бывший Атлас. Чейсона это устраивало.