Она не до конца была уверена, туда ли попала, и помедлила под качающейся вывеской, водя взглядом туда-сюда вдоль проспекта, который ей доводилось видеть только при дневном свете и запруженным людьми. В конце концов Антея чертыхнулась и дернула за язычок колокольчика рядом с закрытой дверью. Звяканье показалось оглушительным, и она представила себе, как лавочники по всей улице судорожно просыпаются, разбуженные павловским рефлексом. Собственная нервозность заставила ее улыбнуться — но всего на секунду. Затем она обняла себя руками и принялась ожидать.
Глухие шаги, прибывающий свет в окне — и смотровой лючок в центре двери отворился.
— Вы хоть представляете, который час? — спросил тонкий и немолодой мужской голос.
— Я ищу Мартина Шемблза, — сказала Антея.
Собеседник рассмеялся.
— Как будто это какое-то оправдание, чтобы меня будить! Мало ли кто кого «ищет», тем более — после комендантского часа. И зачем это надо тому, кого вы ищете?
— Мартин, это я, Антея Аргайр. — Он не ответил, и она подумала, не забыл ли он ее, чего доброго. — Из внутренней стражи?
Маленький лючок захлопнулся, и со скрипом наполовину приотворилась вся дверь.
— Знаю я, кто ты такая, девочка. Не мешкай, патруль будет с минуты на минуту.
Антея вздохнула, когда пожилой мужчина в бордовом халате закрыл и запер дверь. Глядя на седую копну его волос и толстые очки, она перенеслась в прошлое, и на мгновение ей показалось, будто прошлого года как и не бывало. Потом он повернулся, и она увидела новые морщины от забот на его лице. Антея уставилась в пол.
— Я не была уверена, что попала по адресу, — сказала она.
— Я тоже до сих пор не уверен, — отозвался Шемблз. Он поднял свечу, вглядываясь в ее лицо. — Ого! Что стряслось?
— Это, пожалуй, долгая история.
— Хммм! Нынче со всеми историями так. Ну, идем.
Он повел ее через магазин. Свет свечи смягчал прямые уголки сотен логарифмических линеек, которые висели в настенных шкафах или стояли на маленьких подставках в стеклянных витринах. Здесь были линейки для занятий тригонометрией, линейки для расчета траекторий ракет и всякие прочие линейки, например, для определения того, насколько нужно зауживать верхние этажи дома по сравнению с фундаментом. Самые дешевые изготавливались из дерева, лучшие — из слоновой кости или стали.
Шемблз заметил, что она восхищается товарами, и фыркнул.
— В последнее время просто бешеный спрос на оружейные прицелы, — сказал он. — Все, что я изготовил за прошлый год, теперь целятся прямо в ту маленькую лодочку, припаркованную возле адмиралтейства. Какая тонкая ирония, однако.
— Да уж, я думаю, — сказала она, проходя за ним по коридору за прилавком. — Для вас, как члена подполья Эйри и всего такого.
— Значит, вот с чем связан твой маленький визит? — спросил он ее. — Я, кажется, припоминаю, что страже наплевать на местную политику. И тебе тоже. У тебя более возвышенные и глобальные заботы, так, нет? — Он усмехнулся. — Что-то насчет реформ в самой страже, насколько мне помнится.
— Я пришла к вам, потому что не могу пойти в стражу, — призналась она. — Их местное отделение, сдается… испортилось.
Шемблз запутался в полах собственного халата. Восстановив равновесие, он сказал:
— Прогнило? Охохо, нехорошо звучит. Заходи и рассказывай обо всем.
Они перешли в маленькую гостиную, которая заодно служила мастерской и кладовой: ровно половина пола была аккуратно прибрана, у стен с этой стороны комнаты хлама не валялось, а висело несколько фотографий в рамках. Другая же половина комнаты представляла собой умопомрачительный лабиринт из ящиков и верстаков, повсюду валялись инструменты, упаковочные материалы и бумага. На чистой половине стояли два кожаных кресла, развернутых спинками к этой неразберихе.
Антея познакомилась с Шемблзом через общих знакомых. Они занимались схожей деятельностью и пользовались одной и той же сетью контрабандистов и информаторов, так что, пожалуй, их путям неизбежно предстояло пересечься. Первая их встреча вышла несколько натянутой, поскольку они пытались запихнуть две группы беженцев в одну партию бочек, направлявшихся в княжества. После того, как они избежали кровавой разборки и пришли к компромиссу, он попытался завербовать ее в подполье Эйри, а она пообещала ему место во внутренней страже.
Как-то по случаю они вместе допоздна пили портвейн, и она призналась в своих идеалистических мечтаниях передать накопленные стражей знания и науку народам. Гонлин пришел бы в ярость, если бы узнал, что она открыла эти планы постороннему, но Гонлин вообще о Шемблзе не знал, вот почему она и чувствовала себя в безопасности, придя сюда.