Шемблз поставил свечу и плюхнулся в одно из кресел. Антея только сейчас заметила, что под халатом, несмотря на поздний час, он был полностью одет. Обдумать это у нее не оставалось времени, ибо Шемблз сцепил пальцы и вытянул свои длинные ноги до середины ковра.
— Почему-то меня не удивляет твое появление, — сказал он. — Похоже, ужасные знамения о конце света вошли в порядок вещей. По улицам носятся толпы двух сортов, ты непременно либо лоялист, либо поганый агитатор, и никто из этих шаек тебе не объяснит, кто они сами такие, до того, как потребуют признаний, за кого стоишь ты. Только дай неправильный ответ, и пуфф! Чертову полицию это не волнует, у них есть теория, что обе стороны каким-то образом нейтрализуют друг друга. — Он горестно покачал головой. — С тех пор, как Слипстрим завоевал Эйри, мы с друзьями все время мечтали, чтобы случилось что-нибудь этакое. Теперь, когда оно сбылось, — мне нечего сказать кроме того, что нам в результате только хуже.
— Что, неужели все дело в том, что «Разрыв» отказывается сдаться? — спросила она. Усевшись в кресле, Антея пыталась привести в порядок свои мысли: что следовало бы Шемблзу рассказать, а что прозвучало бы слишком дико, или спугнуло бы его?
— Дело не в «Разрыве», — сказал Шемблз. — Дело в этом проклятом адмирале. В Фаннинге.
У Антеи сперло дыхание. Она уткнулась взглядом в невинные картинки на шемблзовой стене.
— Кто-то от его имени разжигает беспорядки, — продолжал Шемблз. — И делает это чертовски профессионально. Сначала я подумал — все мы так предположили — что это адмиралтейство. Но здесь в игру включилась какая-то другая сила. — Он выпрямился в кресле и прямо глянул на нее. — Это внутренняя стража? Нет, пожалуйста, скажи, что это не они!
— Это не они, — сказала Антея.
— Ха! Какое облегчение. — Он задумался на мгновение. — Ну ладно. Тогда зачем ты пришла?
Она обнаружила, что стиснула руки в замок. Антея аккуратно переложила их на подлокотники кресла.
— Дело как раз в адмирале Фаннинге, — сказала она.
У него расширились глаза.
— Ха! Ты шутишь. — Он скосился на нее. — Не шутишь? Антея, дорогая моя, ты ведь не из тех, кто повелся на их проповеди, нет?
— Я знаю, где он.
Если бы Шемблз держал чашку, он бы ее разлил. А так он на мгновение онемел, а затем сказал:
— Что?
— Я знаю, где он, и он в беде. Его пытают… одни очень-очень скверные люди в рудниках астероида Раш. Если мы хотим спасти ему жизнь, нам нужно действовать сейчас же.
Шемблз застонал и, наклонившись вперед, уронил голову на руки. Антея смотрела на это представление, ничего не понимая, пока не сообразила, что Мартин, согнувшись, теперь смотрит на нее с отчаянным выражением лица, тыча одним пальцем в сторону коридора. Удирай!
Она встала, но слишком поздно — позади кресел раздались звуки сдвигаемых ящиков и шаги. Из хаоса и теней мастерской возникли трое человек в форме полиции Слипстрима. Двое держали обнаженные сабли, один — пистолет.
— Политика сводит в одной постели странных партнеров, — сказал Шемблз, выпрямляясь. Он тяжело вздохнул. — Антея, ты, как член внутренней стражи, была бы в полнейшей безопасности, если бы этой ночью толковала со мной о чем угодно из своих обычных дел. И меньше всего я ожидал, что ты залезешь в область единственного предмета, который может заинтересовать моих… опекунов здесь.
Антея смерила троицу взглядом.
— Но почему?
— Я в роли посредника, — пояснил Шемблз, пожав плечами. — Контактная точка между правительством и мятежным простонародьем в городе. Я обговаривал условия обмена пленными, когда ты появилась.
Она вперилась в него взглядом:
— Тогда зачем ты вообще меня впустил?
Он снова вздохнул.
— Затем, что это была ты, Антея. Затем, что я считал, что ты выше таких вещей, как местная политика.
— Так и есть. Это касается безопасности самой Вирги, Мартин.
— О, теперь Вирга в безопасности, мэм, — саркастически сказал один из солдат. — Видите ли, мы тоже знаем, где находится Фаннинг. Он схвачен. Сейчас он должен быть на пути к Кормчему.
17
Они провели Антею темными узкими улочкам через несколько кварталов до крытого сарая, громоздящегося между зданий. Один из полицейских убежал вперед, и через несколько минут она услышала безошибочно узнаваемый, но странно приглушенный вой реактивного двигателя байка.