Но зато порт и гавань оказались великолепными для захода морских судов, хорошо защищённых от морских бурь со штормами и шквалами. Тихая гавань, где никогда не катили огромные валы. Но кормчий Перифас явно просчитался или западный ветер Зефир снёс трирему Поседон в сторону от Херсонеса. Сначала кормчий ориентировался по вечерней звезде Геспер, но мрачная низкая туча закрыло всё небо. Перифас громко приказал морякам.
– Свернуть паруса!
Команда была выполнена быстро и чётко, но тяжелогруженый корабль медленно сносило к невидимому берегу, и Перифас боялся, что их может выбросить на скалы, ведь для отдачи якоря здесь была большая глубина.
– Внимательно быть вахтённым на носу!
– Кормовыми вёслами рулить от берега!
Отдавал приказ за приказом взволнованный кормчий, опасаясь за судьбу триремы.
– Зажечь сигнальный огонь в маслёнке!
– Раздать ужин гребцам!
– Свободным от вахты – отдыхать!
Опять неслись приказы кормчего, а трирема «Посейдон» медленно утюжила черную морскую толщу и непроницаемую мглу. Иногда небо чуть лунно светлело в разрывах от медленно текущих клубов тучи и опять темнело, закрываясь сумраком ночи. Точно Зевс тучеводец решил отдохнуть на небесах и укутался черным шёлком пышных перин-облаков, взбитых на недосягаемой высоте.
И вдруг совсем рядом на черной воде загорелись красные огни факелов и затанцевали в замысловатых движениях, прочерчивая огненные круги, кресты, квадраты, отражаясь в воде россыпью сверкающих драгоценных бликов.
– Что это? – удивлённо воскликнул кормчий.
– Наверное, тавры поклоняются своему огненному богу? – произнёс кто-то из бывалых матросов, не раз плававшему у берегов, населённых дикими туземцами.
А пляска таинственных и волшебных огней продолжалась, зачаровывая всю замершую команду триремы «Поседон».
– Махните им горящей маслёнкой, приветствуя их национальный ритуал! – приказал кормчий.
И слабый неяркий сигнальный огонь прочертил темноту над громадным деревянным остовом «Посейдона» с выкинутыми ровными рядами гребных вёсел, медленно подгребающих чёрную массу воды.
Танцующие огни с моря перенеслись на берег, выхватывая из темноты острые скалы и утёса.
– Может, тавры предупреждают нас об опасных скалах?
– Тогда бы был один огонь маяка, а здесь колдовская пляска поклонение Огню!
Вся команда заворожено смотрела на рассыпающиеся огни, громко комментируя странный обычай туземцев. А кормчий прямо вперился слезящимися глазами в бегающие огни, ожидая от них какого-то подвоха или злого умысла. И прав оказался бывалый моряк, но беда грянула совсем с другой стороны, а из темноты моря вдруг появились легкие лодчонки туземцев, окружили корму, и, тут же, последовал стремительный десант тавров, выхватившие ножи изощрённые, короткие и острые, и безжалостно рубившие и коловшие безоружных моряков. Кормчий был убит одним из первых, поверженный острой стрелой лучника-тавра.
Паника охватила захваченную трирему, команда растерялась и не знала, что делать в темноте, а воинственные тавры с зажженными факелами и мечами в руках, заливали кровью деревянные палубы.
Увидев факела тавров, напавших на греческий корабль, танцующие огни берега сразу же ринулись к захваченному судну. Легкие лодчонки с воинами на борту и пылающими факелами неслись на помощь соотечественникам, внезапно по-пиратски захватившими мощную трирему «Посейдон».
Но нос корабля с горсткой отчаянных моряков смело сражался с пиратами. У них оказалось несколько длиннотенных острых копья, используемых для ловли рыбы, и моряки выставили их против нападавших, проткнув не одну мускулистую пиратскую грудь. Но засвистели стрелы, пронзая моряков, это пиратские лучники метко поражали не сдавшихся греков.
Будто разбуженный кровавым боём, Зевс проснулся, и небо очистилось от темного пухового лежбища, и лунные лучи зелено осветили землю и море. Страх охватил оставшуюся в живых греческую команду, на длинных копьях были нанизаны головы греческих моряков, пытавшихся оказать сопротивление пиратам. А голова кормчего с вырезанными мозгами светилась страшным кровавым огнём через дырки глазниц, улыбаясь ужасом кровавой улыбки.
ЗЕЛЕНОВЛАСЫЕ ДОЧЕРИ ГРОЗНОГО АРЕСА
Рождённых мальчиков
Они выбрасывают, а девочек
Воспитывают
– Девы! Амазонки! В атаку! – раздался звонкий клик царицы Ипполиты. И весёлая сотня-лава на лихих скакунах с луками и боевыми топорами, укрываясь от стрел щитами и шлемами, устремилась на врага. Зеленоглазые, с зелёными волосами ( они красили их соком волшебных трав), тонкие в талии, опоясанные ремешками с серебряным набором, ловкие на лошадях, изумляющие весь мир женщины, как зелёные загадочные изумруды, стремительно скакали на греков-воинов. И они, завороженные нежными розами-ликами с колдовским свечением, раскрасневшиеся от бешеного бега коней, пылавшие отвагой и очарованьем, застыли как вкопанные. И амазонки лихо опрокинули строй тяжёлых греческих гоплитов.