Пантиир как раз и был главой такого агентства. Его фирма давно уже переросла маленькую сыскную контору и в последние годы превратилась в одно из самых известных охранных бюро. Хотя сбором информации и всевозможными расследованиями ни он, ни его шпики все еще не брезговали. Это и понятно.
Мужчина, который уже почти позабыл, что шесть периодов назад его звали совсем по-другому, провел рукой по седеющим волосам, растрепанным сильным встречным потоком воздуха, еще раз огляделся и покинул открытую галерею левого борта. Оставалось десяток часов полета, и надо было еще раз обдумать все действия, которые он планировал совершить.
Первый камень лавины
Четыре дня после прилета в главное становище слились для Пантиира в калейдоскоп встреч, разговоров, попыток убедить, подкупить или запугать. Он сбился со счета, сколько Голосов, вождей и Говорящих за Богов пришлось обойти за это время. И не ему одному. У пожилого торговца информацией уже давно появились друзья и сторонники среди кочевников. И самый значимый из них — молодой Верховный Говорящий за Богов лишь позапрошлой осенью сменивший ушедшего к Богам предшественника.
Но всему наступает конец. И вечером двадцать первого числа все закончилось. Полтысячи всадников сели на боевых лошадей, которые на самом деле были поджарыми и рослыми но… коровами, и отправилось в закатную степь. Полтысячи главных людей народа Зеленого каганата. Голоса нижнего круга, восемь Голосов верхнего, сам Каган и Верховный Говорящий за Богов.
«В Арлидаре бы сказали — выездное заседание парламента», — с иронией подумал Пантиир, провожая их взглядом.
«В старом Арлидаре, — поправил он себя. — Сейчас, спустя два сезона после аннексии ФНТ вряд ли их парламент решает хоть что-нибудь важное».
Он уселся прямо в зеленую, мягкую и одуряющее ароматную траву и откинулся назад, заваливаясь на спину, широко раскинув руки и глядя в темнеющее небо, перечеркнутое колышущимися стебельками.
«Я сделал все, что мог», — удовлетворенно подумал Пантиир, закрыл глаза и почти сразу уснул.
Ему снились не бесконечные переговоры, не товарищи — торговцы, и даже не далекая заснеженная родина. Почему-то ему приснилась молоденькая шестнадцатисезонная девушка, которую он четыре периода назад так усердно пытался завербовать в соглядатаи. Как, в одну из встреч она спросила его: «Земляк, а может быть хватит ерундой заниматься? Я ведь для Белой Империи могу и гораздо большую пользу принести, чем ты думаешь». Панический страх: «Как она меня раскрыла?!» Рука, потянувшаяся к потайному отравленному стилету. И насмешливые зеленые глаза, такого же непривычного в этих местах чуть раскосого разреза, как и у него самого. Невероятно спокойные и уверенные, для такой почти что девочки…
— Мир меняется, но мы остаемся неизменны. Мир меняется, а мы остаемся неизменны. И лишь вопрос времени, когда он изменится так, что нам не найдется в нем места. Когда на просторах Великой степи поселятся другие народы, а о нас не останется даже воспоминаний.
Голос Говорящего за Богов негромок, но слова весомы, как слитки свинца. И падают в напряженную тишину.
Но тишина не хочет их слышать. И встает Голос племени Синих быков:
— Ты говоришь сейчас от имени Богов? Или от имени самого себя? А может от имени чужестранцев, что нашептывают тебе и еще кое-кому из нас свои гнилые слова?
— Боги говорят со всеми. Говорят своими делами. Тем, как меняется созданный ими мир. А наш народ, избранный ими для поддержания равновесия круга, должен равновесие круга держать.
— Да, равновесие! Это значит неизменность в обычаях! — опять возвысил голос оппонент.
Говорящий за Богов улыбнулся. Снисходительно, как маленькому ребенку, который не понимает чего-то важного и настаивает на своем, ошибочном.
— Если крепкий ветер задует в лицо, ты и дальше будешь держать равновесие, прямо сидя в седле? Или с силой наклонишься ему навстречу? Так и мы. Мы должны наклониться вперед, против ветра судьбы. Должны стать сильнее.
— Но разве наша главная сила не в том, что нас избрали боги? — подал голос еще один Голос Верхнего круга.
— Богам не нужны упертые глупцы, что полагаются только на них.