Дж. Д. Бернал пишет о профессиональной миграции: «Будущее перемещение неизбежно произойдет гораздо быстрее, причем как в индустриальных, так и в слаборазвитых странах. Оно не примет характера тех незаметных изменений, результаты которых обнаруживаются только между одним поколением и другим, а заденет профессии даже ныне работающих людей. Больше того, перемещение будет происходить настолько стремительно, что окажется необходимым предусмотреть не только новый тип обучения молодежи, но и систему переобучения (по сути дела, постоянного переобучения) взрослых рабочих... По мере того как автоматизация делает рабочих лишними, возникает настоятельная необходимость обеспечить их другой работой; если же такую работу нельзя предоставить по старой профессии, тогда нужно обучать работников новым профессиям» (43, с. 291-293).
Но эта профессиональная миграция, движение по должностям репродукции - лишь одна сторона дела, причем сторона не самая главная, целиком укладывающаяся в концепцию раба божьего, возможности которого не идут дальше послушного перепрыгивания с должности на должность в условиях, когда функциональное определение должностей происходит внешним и независимым от человека образом. В лучшем случае такое перескакивание соответствует той мере свободы, которую Камю называет донжуанизмом и комедиантством, то есть свободе перебора социальных ролей в поисках наилучшей. Не происходит существенных изменений и в том случае, когда порожденный в актах обновления избыток деятельности связывается через «творчество вакансий», о котором Г. Пайл пишет: «Более половины новых вакансий, возникших с 1950 г., относится к гражданскому сектору. Функция, в которой здесь действует гражданский сектор, не подчинена классическому пониманию «прибыли». Наибольшее увеличение вакансий (более 1 млн. за десятилетие) имело место в преподавании, занятии гражданском по преимуществу - в США оно финансируется из бюджетов муниципалитетов и штатов. В процентном отношении наиболее быстро растут профессии инженера и ученого-исследователя... Делается это под давлением необходимости стимулировать изобилие путем искусственной поддержки спроса через открытие для этих целей новых вакансий» (21, р. 66).
В сущности такое «творчество вакансий» мало чем отличается от программы Перикла по украшению Афин. Перикл мог бы и не устраивать строительной горячки, «занятий для народа» на деньги союзников, а истратить их, как ему и советовали в Народном собрании современники, на что-нибудь менее «пирамидальное» - на корабли, на какую-нибудь стену вроде китайской, а не на Парфенон, Одеон, Эрехтейон, которые не пользовались популярностью у современников. Вместе с тем, отмеченный Пайлом рост вакансий в прикладной и чистой науке выходит, видимо, за рамки профессиональной миграции и должен рассматриваться как нечто принципиально новое, поскольку связь деятельности в этих вакансиях не носит «пирамидального» смысла, не является омертвлением деятельности в пирамидах, парфенонах или в любых других сокровищах вещного или духовного плана, а представляет собой «перелив» деятельности из репродукции в творчество, то есть не стабилизирует наличное положение, омертвляя и нейтрализуя излишки деятельности, а активизирует процессы обновления дополнительными дозами деятельности. Масштабы этого «перелива» пока еще не очень значительны, хотя вот в США процент трудоспособного населения, занятого в сельском хозяйстве и науке, уже совпадает. Но картина относительного роста объемов деятельности в творчестве и репродукции не оставляет сомнений в том, что процесс «перелива» деятельности из репродукции в творчество идет во все больших масштабах. Для науки этот процесс более или менее изучен, за время существования опытной науки объем деятельности растет в ней с периодом удвоения в 10-15 лет, и те сравнительно скромные объемы деятельности, в которых наука функционирует сегодня, должны уже к началу следующего столетия разрастись до таких величин, когда им волей-неволей придется войти в насыщение, то есть темп роста научной деятельности окажется приведенным в соответствие с темпом роста населения.