Нужно сказать, художникам как-то проще, чем философам, удается взглянуть на философский смысл проблемы. Тот же Розов, перечислив подряд все успехи в умственном развитии, физическом, эстетическом и политическом воспитании, делает весьма существенную оговорку: «Но есть еще один род или вид воспитания, включающий в себя все аспекты развития человека, - духовное воспитание. Вот тут-то у нас дело далеко не блестяще. То ли оттого, что в свое время слово «дух» выражало определенное религиозное понятие, от которого мы открещивались, то ли оттого, что полагали, что при воспитании человека, умственном, физическом и эстетическом, он непременно самовоспитуется, то ли от каких-либо иных причин, но именно духовное воспитание у нас в загоне» (там же, с. 132).
Знал бы Розов, в какие неприятности он ввергает философов этим неуместным разговором о «духовном воспитании». Тем более, что и сам-то он очень опасно ходит, рассказывая о диспутах на тему «чем заменить религию» и странном результате дискуссий: «Предполагалось заменить религию клубами, лекциями, помышляли даже заменить ее искусством. Иные твердо верили в разум. Но как-то все эти диспуты с годами заглохли и прекратили свое существование, а вопрос не был решен. Так лучше, вроде бы его и нет» (там же, с. 132). Иными словами, институт погиб, а функция духовного воспитания, которой наряду с множеством других занималась церковь, осталась.
Вряд ли можно сказать, что эта функция и то свойство человеческой психики, которое она использует, оказались беспризорными. «Поп в голове» работал, и культ личности - один из ответов на вопрос: «Чем заменить религию?». И прав совершенно Ильенков, когда он богоискательство и богостроительство выделяет как самостоятельную фетишистскую тенденцию, проявляющуюся во многих формах и, в частности, «в форме поистине религиозной веры в магическую силу бумаг, в творческую мощь циркуляров, в непостижимую мудрость канцелярий» (там же, с. 41).
Созданные в процессе абстракции свойства человека и поставленные над человеком «тенью его собственной тени» продукты богоискательства и богостроительства не могут, естественно, не вызывать самых определенных чувств: «Обломками таких идолов усеян весь путь человечества. Вначале это были примитивно-антропоморфные изображения бородатых отцов - благодетелей рода человеческого, вроде Зевса, Ягве, или Вотана, потом, с прогрессом просвещения, стали поклоняться божественному Логосу, Абсолютному Понятию и не менее абсолютному Государству. Претендовали на вакантное место божества и еще менее симпатичные объекты и субъекты. И пора бы уж, кажется, понять, что ничего хорошего из обожествления чего бы то и кого бы то ни было для людей не происходит. Так нет же. Нет бога? Вот как. Так давайте его скорее искать. Давайте его строить. Конструировать. Моделировать» (там же, с. 41).
И все же, в чем-то здесь постоянно ощущаешь «типичное не то». В том, видимо, что с религией Ильенков обращается как с пустым мечтанием, заблуждением от слабости и глупости, отказывается видеть в религии одну из возможных, а на определенных исторических этапах и необходимых реализаций целостности; а именно функций социальной целостности «для человека». Иными словами, за религиозным оформлением функции, важной и для человека и для любой социальности, Ильенков не видит самой функции, которая может быть реализована и в других формах сопричастия к человеческому вроде антпийской Алисы или чешского Швейка. А раз теряется функция духовного и нравственного ориентирования, то теряется с нею и одна из сложнейших задач современности: завершение дела реформации, которое после Лютера, Канта, Фейербаха оставлено, собственно, в полупродукте: «поп в голове». Что «поп в голове» - вещь в наши времена архаичная, доказывалось уже выше: в нестабильном мире ни христианскому богу стабильности, ни его полномочному представителю в голове нечего делать. Но сам этот постулат показывался и доказывался нами не от исчезновения соответствующей функции по ответственному определению мира, а от недостаточности и бесполезности авторитетной реализации этой функции, то есть и бог и поп уходят из головы не по сокращению штатов, не за отсутствием дел - дел как раз очень много, - а по служебному несоответствию, по неспособности справиться с задачами, на которые они не были рассчитаны. И вопрос о претендентах на вакантное место в голове - вопрос отнюдь не праздный, его вряд ли можно закрыть генерализацией ильенковского типа: «ничего хорошего из обожествления чего бы то и кого бы то ни было для людей не происходит» (там же).