Иногда из ниоткуда появлялись на корабле то дамы полусвета, то портовые шлюхи, то какие-то полуженщины полуживотные (в основном - полукошки)…
Так продолжалось до тех пор, пока Капитан, наводя относительный порядок, эти диковинные существа не приказал выбрасывать за борт…
Итак, именно в этот трудный момент тут и появился Чтец. Пираты, убедившись в его странности и непохожести на остальное братство, чаще всего не умевшее написать ничего, кроме солёного боцманского ругательства на борту шлюпки или пожелания коку «убиться апстену», а эмоции привыкшие выражать аббревиатурами, бормоча на общем совете всякие имхо, сугс и суря, Чтеца заподозрили. Явный же кадавр!
И решили его утопить, но Капитан заменил утопление килеванием и последующим питьём забортной воды.
Чтец, до пиратства некоторое время занимавшийся йогой, решил перед килеванием задержать дыхание и триумфально вынырнуть из-под киля. Однако грустный от невозможности переслать русскому царю свои многотомные пасквили Роджер шепнул, что в этом случае его точно утопят: проплыть под килем и не наглотаться водички мог только, по убеждению пиратов, клон Лорда-из-трюма.
Выдержав испытание и наглотавшись воды в меру, Чтец был принят, но долгое время оставался на подозрении. Поэтому старый боцман его назначал то на чистку гальюна, то на другие грязные работы, например, на уборку продуктов жизнедеятельности лордова Голема, регулярно появлявшихся на орудийной палубе…
***
Из записок Чтеца:
ПОХМЕЛЬНЫЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ ЧТЕЦА НАД УЧЕБНИКОМ АЛГЕБРЫ, СЛУЧАЙНО ОКАЗАВШЕМСЯ В РУНДУКЕ МАГРИБСКОГО ПИРАТА И ВЫИГРАННОГО ЧТЕЦОМ У ОНОГО ПИРАТА В КОСТИ
То ли снится мне,
То ли мнится мне,
Но иллюзия здесь и тлен:
По земле бредёт,
Лезет по стране
Страшный монстр –
Квадратный трёхчлен.
Он идёт-бредёт,
Порожденье Тьмы,
Жестью тела рождая гром.
Корни ног его
(Их ни сжечь, не смыть)
Жадно всасывают чернозём.
Нам теперь назад
Нет уже пути.
Отступать уже не с руки.
И по грудь в крови
(Нам уж не уйти)
Члены рубим мы на кружки.
Нависает он,
Чтобы всё пожрать,
Всё трёхчленами населив.
Но клокочет гнев,
Мы кричим: "Нас - рать!"
И в кровавый идём прилив.
***
МИСТЕР FOX И ГОЛОДНЫЕ ПИРАТЫ
В океане всё не так, как на суше.
На суше проще. Проголодался - высунул руку в одно окно, сорвал банан, в другое - ананас. Вышел на крыльцо, бросил камень или палку - вот тебе жаркое. Ешь, пей, веселись! Гуляй-гуляй-гу!
Но стоит только оказаться на пиратской шхуне где-нибудь в районе "ревущих сороковых", и все сухопутные привычки, сухопутная надёжность и доступность куда-то улетучиваются. Особенно, если суперкарго мистер Fox, отправленный Капитаном для закупки продуктов на кейптаунский рынок, вместо выверенного маршрута к рынку вдруг, встав на редан, описывает широкую дугу и отправляется в местную достопримечательность, которую знает каждый моряк, побывавший в Кейптауне, "The Catacombs", где райское наслаждение для пищевода продолжается не менее райским наслаждением в меблированных комнатах, где стены разукрашены рисованными алебардами и арбалетами, а моргенштерн соседствует с шотландским палашом: ну просто родной дом для стареющего пирата...
Обнаружив наутро, что вместе с обладательницами крутых бёдер исчез и выданный ему Капитаном на закупки продовольствия кошелёк, мистер Fox впал поначалу в панику.
Но затем, ощупав лисью шапку, которую он не снимал даже на экваторе, за что и получил своё прозвище, убедился, что его личные сбережения, аккуратно зашитые в лисьем хвосте, целы. Девицам не пришло в голову щупать потёртую чернобурку в тот момент, когда мистер Fox щупал их, а потом и подавно: кошелёк капитана оказался достойной добычей.
Беда была в том, что личные сбережения суперкарго были весьма скромными, так как он, достойный сын мормонов, имел в каждом порту официальную семью, освящённую по обычаю предков. И деньги, которые ему удавалось получить, просачивались у него меж пальцами подобно песку, утекая в разинутые вечно голодные рты его потомства...