Один из них – старший лейтенант Рогов, высокий шатен с россыпью веснушек на щеках и скулах. До «Фрегата» он служил в школе младших специалистов Черноморского флота в должности старшего инструктора водолазного дела. Неплохой парень, с покладистым и ровным характером, довольно быстро нашел общий язык с нашими ребятами и столь же стремительно овладевает тонкостями профессии боевого пловца.
Второй новобранец – мичман Гарин, прибывший к нам с Балтики. Он коренаст, слегка медлителен, говорок выдает настоящего сибиряка. Мичман – единственный среди новичков, кому приходилось до службы во «Фрегате» ходить на глубину с ребризером.
Оба успешно прошли испытательные тесты и в целом показывают неплохие результаты в постижении азов профессионального дайвинга. Гарин постарше и поопытнее, Рогов – самый молодой на сегодняшний день пловец во «Фрегате». Но это исправимо. Пролетит годика два – психика с навыками окрепнут, и он станет полноправным членом нашей команды.
Как правило, в ответственных командировках нас сопровождает Горчаков, однако в этот раз его задержали в Москве какие-то важные дела. Что поделаешь, у генерала свои обязанности и заботы. Да и задачу сверхсложной не назовешь, случалось и похуже.
После набора самолетом высоты парни достают хороший коньяк, салями, лимончик, шоколад. Я принимаю для порядка сто миллилитров и, поудобней устроив голову на высокой спинке, закрываю глаза. Нет, спать не хочется. Просто, по обыкновению, дословно вспоминаю разговор с шефом и спокойно обдумываю предстоящую работу. Парни знают о моей привычке и не беспокоят…
К моменту окончания средней школы я стал двукратным чемпионом России среди юниоров по подводному плаванию. Скорее всего на этих соревнованиях меня и заметили ребята из засекреченных спецслужб. За три месяца до выпускного вечера я получил вежливое приглашение в Управление КГБ. В задушевной беседе мне предложили зачисление без вступительных экзаменов в Питерское высшее военно-морское училище.
Помню, тогда я задал единственный вопрос:
– А к подводному плаванию моя будущая служба имеет отношение?
– Только к нему и имеет, – заверил дядька в штатском костюме.
Дав согласие, я примерил курсантскую форму и в течение двух лет постигал азы военной службы с практикой на кораблях и подводных лодках.
КГБ тем временем лихорадило от реформ и бесконечных переименований. Как только не называли нашу «контору» – КГБ РСФСР, АФБ, МБ, ФСК… К моменту моего перевода из военно-морского училища в закрытую школу боевых пловцов первые лица государства наконец-то определились – правопреемницей ФСК стала Федеральная служба безопасности.
Минули еще два года напряженной, но крайне интересной учебы. Сдав государственные экзамены, я получил диплом, лейтенантские погоны и направление в недавно созданный отряд боевых пловцов «Фрегат-22».
– Ты слышал о затонувшем в Баренцевом море рыбацком траулере? – спросил Горчаков во время нашей последней встречи в его кабинете.
– С месяц назад? – уточнил я.
– Да, в конце мая.
– Слышал.
– Его долго искали, а пару дней назад случайно нашли. – Он потянул из пачки сигарету.
– Случайно?
– Да. Другие рыбачки тралом подцепили обломок мачты…
Сергею Сергеевичу Горчакову около шестидесяти. Он руководит одним из департаментов ФСБ, имеет звание генерал-лейтенанта, но форму надевает крайне редко. Горчаков щупл, небольшого росточка; седые волосы обрамляют лицо с правильными чертами. От частого курения его кожа тонка и почти не имеет цвета. Однако внешность мало перекликается с внутренним содержанием: при некоторых недостатках характера он остается великолепным профессионалом и очень достойным человеком. Иногда может наорать, вспылить и даже объявить взыскание – в девяти из десяти случаев это произойдет заслуженно, а в десятом, осознав свою ошибку, не побрезгует извиниться и пожать руку. По сути, он является ангелом-хранителем «Фрегата». Увы, но в нашей работе иногда случаются нештатные ситуации, трагедии и прочие неприятности, просчитать которые заранее невозможно. И каждый раз Сергей Сергеевич едва ли не грудью защищает нас от карающего самодурства чиновников различных рангов.