Разумеется, генуэзский мореплаватель не приводил советникам в качестве доказательства легендарное Колумбово яйцо и не обсуждал с ними вопрос о том, круглая земля или плоская. Он по-прежнему утверждал, что стремится достичь берегов Азии, изложил аргументы в защиту своего плана и обрисовал выгоду, которую могла бы извлечь Кастилия из его экспедиции. Совет не дал ему немедленного ответа, хотя, вероятно, донес его мнение до ушей католических королей. Фердинанд и Изабелла были слишком заняты войной за Гранаду, последний оплот мусульман в Испании, победа в которой завершила бы Реконкисту. В молчании прошли два долгих года, за время которых Колумб попытался еще раз убедить короля Жоана II, но его вновь ждала неудача, поскольку в то же самое время до Лисабона дошло известие, что португальские моряки обогнули Африку через мыс Доброй Надежды, открыв новый путь на восток через Индийский океан. Жоан II вложил в эти экспедиции целое состояние и не был расположен потратиться ни на поиски новых сомнительных путей, ни на обнаружение гипотетического континента в центре Атлантического океана, далекого и неизвестного.
Тем временем, благодаря старым связям в Генуе, Колумбу удалось убедить богатого еврейского банкира Франческо Пинелло в том, что финансирование путешествие через Атлантический океан может оказаться замечательным вложением денег. Выгоду сулили не только предполагаемые богатства новых земель, но и шанс, что тысячи еврейских семей смогут обосноваться там в безопасности от постоянных гонений. Еврейские общины в Европе по-прежнему мечтали о возвращении в «Херец Исраэль», и во время празднования Песаха, еврейской пасхи, обещали друг другу, что через год они встретят ее в Иерусалиме. Но дискриминация, притеснения, погромы и изгнания, которые ожидали их практически повсеместно, вынуждали приложить все усилия для того, чтобы это символическое желание воплотилось как можно скорее. Некоторые иудейские лидеры направились в Османскую империю с просьбой, чтобы им выделили для этой цели часть библейской Земли Обетованной, предложив в обмен солидное денежное вознаграждение. Предложение это не было нелепым, поскольку в отношении еврейских общин, которые жили и процветали на их территории, турки выказывали значительно больше терпимости, чем европейцы. Тем не менее султан Мехмет II отказался продать им этот клочок палестинской земли, возможно, опасаясь того, что это предложение было военной хитростью европейских держав, с которыми он находился в состоянии войны.
Тогда иудейские руководители пришли к выводу, что их Земля Обетованная может находиться в любом месте, где их народ сможет жить в мире и строить «Новый Иерусалим». Эта идея совпадала, как по названию, так и по цели, с миссией Приората Сиона и Ордена тамплиеров. В обоих случаях главной задачей было найти место для строительства нового лучшего общества. Еврейский народ нашел бы там убежище от преследований, а Орден тамплиеров реализовал бы свой универсальный проект, что заставило их объединить усилия. Существует множество свидетельств, доказывающих особую связь Ордена тамплиеров с герметическими знаниями древних евреев, со времен их появления на Святой Земле. Для тех и других особой реликвией был Храм Соломона, и те и другие ревностно хранили заветы и мудрость предков.
В конце XV века иудеи и тамплиеры уже длительное время подвергались преследованию со стороны Ватикана и христианских королей. Поэтому нет ничего удивительного в том, что они объединились, чтобы помочь друг другу, даже если не принимать во внимание прочие связующие их факторы. Благодаря их союзу могло состояться атлантическое плавание Христофора Колумба, учитывая, что обе стороны обладали достаточными богатствами и оказывали тайное влияние на европейских королей (и на папский престол?). Уже не вызывает сомнений, что Пинелло и другие иудейские банкиры из Генуи собрали значительную денежную сумму и отправили в Испанию своих агентов, которыми стали крестившиеся иудеи Диего де Дес и Габриэль Санчес. Сантанхель встретился с Изабеллой, в большей степени, чем ее супруг, склонной покровительствовать плаванию под знаменами Кастилии и Арагона. Маловероятно, чтобы генуэзские банкиры потребовали от королевы оставить в залог драгоценности, как гласит легенда. Во-первых, потому, что она не просила денег, и, во-вторых, потому, что, строго говоря, речь шла не о заеме, но о вложении.