Иезуиты были (и остаются) просвещенными людьми, любящими знание и знающими реальную жизнь, но очень непреклонными и суровыми в исполнении своей миссии.
Первым их противником стал орден сульпициан, с которым они столкнулись еще в Европе, но раздоры быстро переместились в Америку, где стремительно возрастала численность кораблей и колонизаторов из различных европейских королевств. Там же охотились на китов многочисленные баскские и французские браконьеры, пришедшие из портов Бискайского залива, таких как Сен-Мало и Лa-Рошель. В основном их споры велись вокруг территории между Квебеком, который Самюэль Шамплейн основал в 1608 году в качестве порта и склада мехов, и якорной стоянки Тадуссак. Там Пон-Граве не пришло в голову ничего лучшего, чем упрекнуть китобоев в том, что они нарушают французские законы о рыбной ловле, а когда в спор вступили колониальные власти, они конфисковали три экспедиционных корабля.
За короткое время множество католических семей поселилось в Квебеке, куда также быстро подтянулись иноверцы, бежавшие от раздиравших Европу религиозных войн. Французское адмиралтейство выдало братьям Каэн, протестантам иудейского происхождения, лицензию на вывоз колонистов в Канаду. За короткое время Квебек наполнился гугенотами, которые превзошли по численности католическое население. Сульпициане не возражали против такого соседства, но иезуиты добились того, чтобы король аннулировал лицензию Каэнов, и вынудили гугенотов отступить к югу. Шамплейн и его собратья были вынуждены забыть о приорате Мальтийского ордена, и открытая война между двумя религиозными орденами стала непреодолимым препятствием для объединения Новой Франции под мудрым правлением короля.
В 1630 году Анри де Леви, герцог де Вентадур, завершил образование нового ордена, который зародился тремя годами ранее. Это было Общество Святейшего Таинства Алтаря. Хотя слово «общество» влекло за собой ассоциации с иезуитами, вероятно, что основатель принял его не в память об Игнатии де Лойоле, а как вызов его ордену. Леви и его предки имели связи со средой тайных обществ и герметической христологией. Одна из его прародительниц, Изабель де Леви, была матерью Марии де Сен-Клер, родственницей первого Великого магистра Приората Сиона, а сам Анри уверял, что он происходил из рода Марии, матери Иисуса. Его фамилия была несомненно еврейской и указывала на происхождение от колена Левия, третьего сына Иакова. С библейских времен левиты были еврейскими жрецами, жизнь которых была посвящена исключительно служению культу и заботе о храме. Патроним Левий был весьма распространен в иудейских общинах и нередко встречался в Южной Франции среди катаров и гугенотов.
Так же как и тамплиеров, первоначально рыцарей Святейшего Таинства было девять, и большинство из них вышло из знатных родов. Упоминаются имена Марии Медичи, бывшей королевы Франции, изгнанной из Парижа после ее столкновения с Ришелье, Анри де Пишери, дворянина королевской крови, который был послом в Риме, отца Суфрана, исповедника короля Людовика XIII, архиепископа Арльского, маркиза де Андело и влиятельного монаха-капуцина Филлипа д'Ангумуа. В свою очередь, Леви был племянником второго герцога Монморанси, который в 1625 году разгромил флот гугенотов напротив канадского острова (Элерон. Король назначил его Великим Адмиралом Новой Франции и пожаловал ему обширные территории в колониях. Анри де Леви планировал купить у дяди часть этих земель, чтобы осуществить замысел своего Общества.
Устав Общества гласил, что его миссия состояла в помощи нуждающимся, чем занимались и многие другие объединения аристократов, стремившихся заботой о бедняках компенсировать свои огромные привилегии. Однако Анри де Леви и его сторонники вели себя так, как будто за официальной целью крылись какие-то тайные мотивы. Лишь они знали, кто придет на следующее собрание Общества, которое происходило каждый раз в новом месте. Их письма и документы никогда не были подписаны и удостоверялись только печатью, изображавшей Святейшее Таинство. Хотя они действительно помогали обездоленным, они не могли публично в этом похвастаться и не разделяли эти труды с церковными властями, несмотря на то, что в их рядах всегда присутствовали прелаты и священники. В последующие годы к Обществу присоединились очень известные и довольно разношерстные личности. В их число входил Николя Павильон, янсенистский епископ епархии Алет, находившейся в катарском Лангедоке, где он вел деятельность, похожую на ту, что позже осуществлял священник Соньер в таинственном Ренн-ле-Шато.