Я медленно поднялся, осмотрелся. И увидел только одного китайца, — того, что лежал у моих ног. Корво стоял неподалеку, все еще с пистолетом в руке, а в нескольких ярдах от него корчился на земле Кан, прижимая руки к животу, тихо постанывая.
— Что с ним? — спросил я.
— Пырнули ножом, — отмахнулся Корво.
Он подошел к Кану и шевельнул его носком ботинка.
— Ну что, это серьезно?
— Я умираю, — простонал Кан. Корво взглянул на меня и пожал плечами. И стал медленно поднимать руку с пистолетом.
— Нет! — остановил я его.
Он посмотрел на меня с удивлением. Снова пожал плечами и опустил оружие. Я обыскал мертвого китайца, нашел у него пистолет и сунул к себе в карман.
— Найдите женщин, — приказал я Корво, — и ведите сюда. А я доставлю Кана на джонку.
— Как скажете, — ответил он и быстро удалился. Я нагнулся и посмотрел на Кана.
— Можете идти?
— Нет, — ответил тот. — Какой подонок! Он хотел хладнокровно пристрелить меня!
— Но он же не сделал этого. Вы уверены, что не сможете идти?
— Я умираю, — застонал он.
Я обхватил его за плечи и как можно осторожнее поднял на ноги. Потом повел, вернее поволок к джонке. Оставив Кана на песчаной отмели, я поднялся на джонку, чтобы удостовериться, что на борту не осталось ни одного китайца. Убедившись, что их там нет, втащил Кана на палубу и снова усадил его. Для умирающего человека он производил слишком много шума.
Взглянув на его рану, я понял, что она выглядит неважно: много порезов — все ярко-красного цвета... Я снял с себя куртку кули, свернул ее и дал Кану, чтобы он прижал ее к животу. Я не знал, поможет ему куртка или нет, но это было единственное, что я мог для него сделать.
Через пять минут подошел Корво с девушками. У них были испуганные, замученные лица. Корво, напротив, выглядел молодцом.
— А хорошая была драка, — улыбнулся он. — Жаль, что двоим все-таки удалось уйти.
— Не будьте таким кровожадным, — сказал я.
— Это самое изысканное удовольствие в жизни мужчины, — заявил он с серьезнейшим видом. — Убить другого мужчину!
— Что ж, это ваша точка зрения. Только не говорите так психиатру.
— Вы считаете меня сумасшедшим?
— Разумеется. Но это не имеет значения, я не собираюсь вас освидетельствовать.
Я прошел на корму джонки и начал запускать мотор. Чихнув несколько раз, он заработал. Я направился к рулю. Мы медленно, кормой вперед, прошли устье залива. Потом я дал передний ход, и мы медленно развернулись в сторону открытого моря.
Ко мне подошла Натали с озабоченным лицом.
— Джой умирает, — тихо прошептала она. — Надо найти доктора.
— Как только придем в Гонконг.
— А сколько времени это займет?
— Мы делаем не больше трех узлов. Думаю, часов шесть.
— Но он умрет к этому времени! — воскликнула она с истерическими нотками в голосе.
— Мне очень жаль, — ответил я, — но мы ничего не сможем сделать.
Во второй половине дня, когда Гонконг засверкал перед нами под лучами солнца и до него оставалось не более часа хода, Кан скончался.
Мы завернули его в старый кусок брезента, который валялся на палубе, привязали груз и вдвоем с Корво осторожно опустили за борт. Я с прежних времен корабельной службы вспомнил несколько соответствующих случаю слов и произнес их. Настала тишина, нарушаемая только рыданиями Натали.
Мы были в Абердине в пять вечера.
Глава 10
Я бросил якорь и приказал всем оставаться внизу. Вскоре и сам к ним присоединился. Корво спросил меня, зачем все это. Я ответил ему, что белые люди, сходящие с борта джонки в одежде кули, немедленно привлекут к себе внимание, и слухи наверняка достигнут ушей Вонга. Наш единственный шанс сохранить все в тайне — дождаться темноты.
Мы ждали всего час или два, но ожидание показалось нам бесконечно долгим. Наконец стемнело, и я поднялся на палубу. Берег находился лишь в сотне ярдов от нас. Я перевалился через борт джонки. Вода оказалась до отвращения теплой. Я тихо поплыл к набережной, прихватив с собой один из пакетов Вонга.
Выйдя на берег, я присел в тени и стал ждать. Минут через десять заметил парня лет семнадцати с живым лицом, перепачканным лигроином[2], как это обычно бывает у рыбаков, работающих на джонках, что стоят у причала. Я окликнул его, и он осторожно приблизился. Я дал парню двадцать долларов и сказал, что если он сделает то, что я ему скажу, то получит еще пятьдесят. У парня был такой вид, будто на него обрушилось небо. Я объяснил ему, как найти мой дом, и попросил сказать Чарли, чтобы тот пригнал машину в Абердин. А сам парень должен приехать вместе с ним и забрать свои пятьдесят долларов. Парень кивнул и бросился бежать. Я снова съежился, стараясь слиться с темнотой.
Мне показалось, что я ждал часа четыре, хотя на самом деле прошло всего два. Наконец появился тот парень, а с ним Чарли. Я расплатился с парнем, послал Чарли нанять сампан в гавани, чтобы забрать с джонки остальных, а сам остался ждать в машине.
Чарли — с Корво и обеими дамами — вернулся через четверть часа. Они сели в машину, и я завел мотор. Как только мы приехали, Чарли скрылся на кухне, а я приготовил выпить. Потом распечатал пачку сигарет и с удовольствием закурил. И тотчас же почувствовал себя почти счастливым. Я с наслаждением втягивал в легкие дымок сигареты.
Корво приготовил себе еще порцию выпивки. Затем посмотрел на меня:
— Куда теперь?
— Я-то знаю, куда пойду, — сказала Тесс. — В горячую ванну — и в постель!
— А Вонг будет посиживать с миллионом в руках? — сказал Корво. — Не думаю, что я смогу заснуть с такой мыслью!
— А что вы хотите предпринять? — спросила Натали. Корво искоса взглянул на меня.
— А почему бы вам, девушкам, не лечь спать и не дать нам с Кэйном возможность обсудить это дело? Натали рассмеялась:
— И, проснувшись поутру, обнаружить, что вы оба скрылись с миллионом долларов? Вы что, думаете, я настолько глупа?
Я выпил еще немного виски.
— Давайте не портить друг другу настроение, хорошо? — проговорил я примирительным тоном. — Если мы хотим кого-то ненавидеть, давайте все вместе ненавидеть Вонга!
— Согласна, — поддержала меня Тесс.
— Он считает, что мы еще в заливе Байес, с перерезанными глотками, — сказал я. — Если Вонг узнает, что мы здесь и глотки у нас не перерезаны, он тотчас же сообщит “Братьям Золотой Лилии” — чтобы они что-нибудь предприняли. Единственное, чего он никогда не сделает, — он не придет к нам и не подарит тот самый чемодан!
— Да? — сказал Корво.
Я прикурил вторую сигарету от окурка первой.
— Если у них все идет по плану, Леунг должен появиться в Абердине в ближайшие часы. А если он позвонит Вонгу и скажет ему, что, как только канонерка отошла, он нашел на палубе джонки пачку денег, завернутую в клеенку? Я не думаю, что Вонг пропустит это дело, — он должен сказать Леунгу, куда доставить деньги.
— Продолжайте, — сказал Корво.
— А вместо Леунга пойдем мы. Если я не смогу убедить Вонга отдать нам наш миллион, то я уверен: вы сумеете.
— Вот это — с огромным удовольствием! — просиял Корво.
— А Чарли сможет доставить сюда Леунга.
Я пошел на кухню и все рассказал Чарли.
— Это будет здорово, босс, — ухмыльнулся он. — Только подумать — как мы ему доверяли!
— Я сам приготовлю ужин. А ты бери машину и привези Леунга.
— Хорошо, босс. Вот будет сюрприз для этого подонка!
Я приготовил ужин, и мы поели.
— Как скоро он может вернуться? — спросила Тесс.
— Думаю, через полчаса.
— В таком случае мы успеем привести себя в порядок, — сказала Тесс.
Обе девушки исчезли в ванной комнате, и я услышал, как там включили душ.