силуэт матери перед ним и всё поняла.
— Сюда срочно! Нужна помощь! Лекаря позовите немедленно! — приказывала девочка в пустотой коридор. И её крики были услышаны. Через несколько минут появилась служанка, а затем ещё. Пока одна из них бегала за врачом, вторая осталась помочь миссис Марум.
Губернатор не желал отпускать свою жену далеко от себя, пока не подошла дочь. В глазах девочки не было ни одной слезинки, но она была необычайно серьёзна и молчалива. По-взрослому… Она обхватила руку отца и без слов попросила его отойти. И только её он послушался.
Пока гувернантка суетилась около пострадавшей, Патриция со всей силы обхватила своей крохотной ручкой пальцы родителя и закрыла глаза, позволяя паре солёных капель упасть на багряный ковёр.
И вновь очертания размылись до неузнаваемости. Окружение перевернулось, и теперь когда-то светлая и уютная комната стала тёмной и душной. Шторы были задёрнуты, перекрывая доступ света. На кровати с высоким балдахином, лёжа на подушках, была хозяйка этого дома. У её постели суетились слуги, поднося то воду, то бинты лекарю. Вскоре тот поднялся и направился к двери. Когда мужчина был уже у самого выхода, та вдруг распахнулась, и на пороге появился губернатор. За эти несколько дней он стал похож на мумию, нежели на человека.
— Как она? — хрипло спросил он, хватая врача за рукав его дорожного плаща.
— Пока сложно сказать, господин Марум, — покачал головой доктор. — Она потеряла много крови и только лишь чудом выжила. И я думаю, Вы понимаете, что стало с Вашим ребёнком…
— Что? Что-то с Патрицией? Её ранили? — переспросил управляющий, облизав внезапно пересохшие губы.
— О, нет, с девочкой всё в порядке. Я говорю о том, что Ваша жена носила под сердцем уже несколько недель.
— Что?.. Изабелла?.. — мистер Марум пошатнулся, ухватившись за дверной косяк. — Нет… Не может быть…
— Сожалею, — лекарь покачал головой. — Я не смог спасти Ваше дитя, но обещаю, что сделаю всё, что в моих силах, чтобы спасти Вашу супругу.
Губернатор не нашёл сил, чтобы ответить. Лекарь ушёл, а он же бездумно продолжил буравить взглядом ложе жены, около которого сновали слуги. На него же никто не обращал внимание.
— Оставьте нас, — внезапно произнёс он. Испуганно оглядевшись, кто-то сперва попытался возразить. Однако несчастный вид руководителя быстро свёл аргументы на нет, и все покинули покои.
Управляющий подошёл к кровати жены и опустился перед ней на колени.
— Изабелла… — он взял её холодную руку в свою и прикоснулся губами к таким же ледяным длинным пальцам. — Прости меня. Я виноват… Я так виноват перед вами! — он отпустил руку миссис Марум, и та безвольно повисла над полом. Губернатор содрогнулся всем телом и опустил глаза в пол. Его тело сковала судорога, а затем вновь и вновь. Сотрясаясь в рыданиях, он умолял любимую о прощении, просил прощения у нерождённого, убитого им дитя и просто спрашивал у Неба, за что. Неужели он был несправедлив когда-то? За что пострадали невинные? В тот момент что-то надломилось в его душе. Что-то очень важное и нужное дало трещину, обещая больше никогда не быть прежним. Мужчина поднял взгляд на всё так же неподвижную жену и произнёс: — Да. Да, я был слишком мягок до этого времени. Позволял людям слишком многое. Но они не заслуживают этого! Этот сброд никогда не ценит милостей свыше! И я клянусь, что с этого дня не найдётся ни одного человека, кто назовёт меня «недостойным»! Никто больше не тронет мою семью и никто больше не будет относиться ко мне, как грязи. Никогда… Клянусь.
Картина помутнела, отдаляясь всё дальше и дальше, а затем вновь вернулась на место, показывая уже совсем не то, что раньше.
Это была всё та же комната. Но теперь гардины не закрывали окна, а в воздухе витал приятный аромат цветения весенних растений. Изабелла сидела на своей постели и выглядела значительно лучше, чем несколько месяцев назад. На щеках алел румянец, а губами завладела искренняя улыбка.
— Дорогая, ну ты же знаешь, что это — не занятия для такой благопристойной девушки, как ты. Лучше попробуй научиться вышивать. Твои наставницы очень недовольны твоим поведением.
— Всё это, может быть, и было бы интересным, если бы они не говорили одно и то же без конца, — девочка скорчила рожицу и передразнила: — Юная леди, если Вы не будете учиться, Вас придётся закрыть в монастыре!
— Это мадам Грэйсон так сказала? — удивилась миссис Марум. Она-то уж хорошо знала, что эта женщина была строгой, но справедливой. И уж точно не стала бы пугать дочь губернатора монастырями.
— Нет. Я уже начинаю по ней скучать, ведь эта новая женщина — просто невыносимый кошмар!
— Новая? А что случилось с мадам Грэйсон?
Патриция замялась. Всегда бойкая девочка тогда не смогла связать несколько слов.
— А… она… её папа выгнал.
— За что же? — всплеснула руками Изабелла.
— За то, что не выполняла прямых обязанностей, — послышался из дверного проёма жёсткий, холодный, отточенный голос. Услышав его девочка внезапно широко округлила глаза и отползла ближе к кровати мамы, схватив одеяло. — Но, вижу, что и новая не угодила моей дочери.
В покои вошёл губернатор. И только лишь по одежде и можно было узнать в нём когда-то добрейшей души человека и руководителя. Его осанка стала горделивой, взгляд жёстким, беспринципным. Губы почти всегда были сжаты в тонкую линию, и уже давно никто не видел его улыбки. В глазах же не было ничего. Абсолютная пустота. И только лишь при взгляде на родных в их глубинах темноты можно было разглядеть искры чувств.
— Филлип, — Изабелла с улыбкой встретила мужа, но в этой улыбке больше не было той искренности, что раньше.
— Выглядишь чудесно, дорогая, — управляющий взял руку супруги и оставил на бархатистой коже короткий бесчувственный поцелуй. Затем он обернулся к дочери.
Патриция сдавила комок одеяла, испуганно смотря на отца. Уже давно она не видела его таким, каким он был раньше, но однажды ей довелось застать его за таким, что оставило неизгладимый шрам в сознании.
Управляющий, её отец; человек, что всегда дарил окружающим лишь любовь и сострадание, своими руками подписал смертный приговор стоящему перед ним на коленях старику. Девочка слышала всё, до последнего слова. Тот человек был нищий, просил милостыню на улицах. Однако, как выяснилось, по новым законам её родителя, этого делать было нельзя.
— Ты нарушаешь благопристойный вид Порт-Ройяла! Из-за тебя внезапный визит ревизора может провалиться и не начавшись!
— Простите, сэр… Моя дочь давно умерла, а её супруг погиб в недавнем бунте. Теперь я остался один со своим внуком. Нам нечего есть и я слишком стар, чтобы работать…
Губернатор вскинул ладонь, прерывая обвиняемого.
— Меня не интересует твоя история. Если хотел бы, уже достал бы еду. Мне важно другое. Твой зять участвовал в бунте?
— Нет, сэр, он был мирным человеком. Он пал от рук мятежников.
Патриция видела, как переменилось лицо её папы, как он с силой стукнул кулаком по столу.
— Всякий, кто причастен к бунту, достоин лишь немедленной казни.
— Нет, сэр, прошу Вас! Курт умрёт без меня! Спасите хотя бы мальчика.
— Значит, ты признаёшь, что солгал? Ты ведь говорил, что вам обоим нечего есть, — сухо спросил управляющий. — Ну раз так, то тебе не о чем беспокоиться. Если твой внук действительно захочет есть, то вы с ним скоро встретитесь.
— Прошу Вас, сэр! — старик упал на колени и начал буквально молить о пощаде. Но слова губернатора были холодны, как лёд, когда он произнёс:
— Повесить.
— Патриция, оставь нас с папой наедене, пожалуйста, — ласковый голос матери вернул юную дворянку в реальность, и она с трудом кивнула.
Держась на почтительном расстоянии от отца, она поспешила к выходу, как вдруг замерла, остановленная громовым голосом:
— Патриция!
Девочка медленно обернулась, стараясь унять дрожь в руках.
— Да, отец?
— Чему тебя учила мадам Хармелла?
Склонив голову, она присела в глубоком поклоне, едва не падая из-за подола платья.
— Это никуда не годится! Тренируйся больше, пока не научишься.
Сдерживая слёзы, Патриция вылетела из комнаты матери и побежала куда глаза глядели. Она не узнавала своего отца.
А мистер Марум, оставшись в покоях жены, сразу же опустился на стул напротив её ложа.
— Филлип, я не понимаю тебя с недавних пор, — с глубоким вздохом начала Изабелла. — Ты будто стал другим человеком.
— Дорогая, я не мог иначе, — сразу же парировал губернатор. — Если бы я продолжил быть мягкотелым, бунты бы продолжились. Из-за моего безрассудства пострадала ты и наш ребёнок. Я поклялся, что больше не допущу подобного.
— Но не слишком ли высокую цену ты заплатил за это? — с горечью в голосе спросила Изабелла. — Осмотрись вокруг, Филлип. Тебя боятся все. Тебя боится собственная дочь!
— Я никогда не причиню вред Патриции!
— Но ты причиняешь. Я знаю, что ты хочешь защитить нас, но прошу тебя, не забывай о том, что у тебя всё ещё есть сердце, — миссис Марум протянула руку и дотронулась до груди супруга. — И сейчас я слышу его стук.
— Я сделаю всё, чтобы защитить вас, дорогая, — Филлип осторожно убрал её руку. — Даже если для этого придётся заплатить своей жизнью.
Изабелла опустила глаза и взгляд её потемнел, красивые голубые глаза больше не сверкали, затуманенные пеленой.
Комната вновь начала вращаться, изменяя форму и открывая глазу новые образы и новое время.
— Патриция, выпрями спину! Сколько раз тебе повторять, что приличные девушки так себя не ведут! Твой отец наверняка будет тобой недоволен!
— Нет, не говорите ему! — девочка резко дёрнулась, и все книги полетели на пол.
— Вот несносная девчонка! Наверное, мне придётся…
— Что угодно, только не это, пожалуйста! Я всё сделаю, — Патриция подняла с пола ненавистные учебники и вновь водрузила их себе на голову.
— Отлично, — гувернантка удовлетворённо кивнула. — И спину держи ровнее, вот так.
Пройдя ещё несколько кругов по залу, юная дворянка наконец вырвалась из капкана. Замешкавшись у двери из-за ненавистного подола платья, девочка внезапно услышала голоса двух служанок из коридора. Она бы, может, и не обратила бы на это внимание, если бы в разговоре внезапно не промелькнуло упоминание её матери.
— …да-да, я слышала, что госпожа вновь ждёт ребёнка.
— Ох! Камилла, да разве ты не слыхала? Всего-то год прошёл с того, как хозяйка ребёнка потеряла, а тут тебе раз и снова. Такого не бывает, говорю тебе!
— Да ты, видать, с ума сошла совсем, дура старая! Информация-то проверенная.
— Проверенная, проверенная! А от кого этот ребёнок тебе твоя информация не сообщает?
— Госпожа верна мужу!
— Так-то оно так да вот только муж этот теперь… Ой, не могу про хозяина плохо говорить — ещё услышит! Скажу только одно, дорогуша, наследник этот незаконный будет, вот так вот.
Патриция похолодела и бросилась в комнату мамы. Кто знает, что этот тиран мог сделать с женой, услышь он эти слухи!
— Мама! — девочка ворвалась в покои без стука, без приглашения, наплевав на приличия. Но она опоздала. На стуле напротив ложа её матери сидел губернатор.
— Патриция! — громыхнул управляющий, лишь завидев девочку. Бедняжка понуро опустила голову и потупила взгляд, шаркнув ножкой. Тут же она присела в книксене.
— Прошу прощения, отец, — произнесла юная дворянка слегка дрожащим голосом.
Мужчина оглядел дочь суровым взглядом.
— Твоё будущее весьма сомнительно, если ты продолжишь в том же духе, — наконец ответил он. — А теперь, будь так любезна, покинь помещение и не заходи, пока я не скажу.
Девочка, не издавая ни звука, покорно взялась за ручку двери, как вдруг комнату залил высокий серебристый голос:
— Она остаётся.
Мистер Марум в недоумении воззрился на супругу.
— Останься, Патриция, — скрепя зубами выдавил он через несколько секунд.
Девочка без лишних возражений опустилась на стул.
— Дорогая, скажи мне, почему…?
Хозяйка дома взметнула ладонь, и управляющий нехотя умолк.
— Нет, Филлип, это ты скажи мне. Кто ты такой? Я знала тебя совсем другим человеком. Куда я ни пойду, всюду слышу лишь боязливый лепет слуг о твоём имени. Много тысяч человек были отправлены тобою на казнь без суда. Раньше ты не был таким. Что ты сделал с собой? Почему изменился?.. — с горечью спросила миссис Марум.
— Я всего лишь хочу защитить вас!
— Нет, Филлип, — женщина медленно покачала головой. — Возможно, это и было твоей изначальной целью, но сейчас это точно не так. Ты спрятался за стеной силы, замуровав за ней и свою слабость. Ты погряз во лжи, а твоё сердце холоднее льда, и теперь я не знаю, кто ты.
Лицо губернатора накрыла туча. Он не спеша поднялся.
— А кто ты? — спросил он жену ядовито. — Те слухи, что говорит весь город, — правда? Ты сошла с ума, если считаешь меня полным идиотом!
Изабелла вгляделась в сердитое лицо супруга и спустя секунду отвела глаза.
— Если ты готов поверить слухам, а не мне, то я, действительно, сошла с ума, — едва слышно произнесла она.
— Что ж, — управляющий поправил камзол. — Раз мы пришли к соглашению, я сделаю то, что необходимо. По моему распоряжению уже завтра тебя переправят в Англию.
— Нет! Не надо! — Патриция, доселе хранившая гробовое молчание, вскочила со стула и выбежала перед отцом, закрывая мать, чем могла.
Филлип лишь сурово сдвинул брови.
— Так будет лучше для всех. О твоей матери там позаботятся. И больше не встревай в дела взрослых, ясно?
Девочка стушевалась от взгляда отца и, чувствуя, как по щекам катятся слёзы, едва слышно прошептала: «Ненавижу!»
Губернатор направился к двери и уже было собирался выйти, как был остановлен тихой фразой Изабеллы:
— Это ведь твой ребёнок, Филлип.
— В Лондоне вы будете в большей безопасности, чем здесь. Разумеется, если он, действительно, мой, — сухо ответил мистер Марум.
И картина вновь изменилась.
Девочка со слезами на глазах осмотрела свою полюбившуюся комнату. Нет, она ничего с собой не возьмёт, иначе её могли заметить на улицах. Юная дворянка неслышно выкинула в окно верёвку, связанную ею из платьев, и по ней легко спустилась через окно в сад. Дальше — она обогнула всех слуг, покидая любимый дом через чёрный вход. И вот она уже в городе. Первый раз в своей жизни Патриция оказалась совсем одна в незнакомом месте. Впервые она покинула территорию крепости. Окинув последний раз дом взглядом, девочка пошла вперёд.
Крестьяне бросали на неё удивлённые и недоверчивые взгляды, но никто не решался подойти. Юная дворянка брела сквозь толпу, обняв себя руками. Она не знала, куда идёт, просто надеялась, что ей больше не придётся возвращаться к тому монстру. Ночь наступила быстро, и беглянке ничего не оставалось, кроме как ночевать на улице. Она выбрала самое сухое и безлюдное место, свернулась калачиком и прикрыла глаза, чувствуя, как по щекам катятся слёзы.
Проснулась девочка от того, что кто-то поднял её в воздух и перекинул через плечо. От неизвестного стоял стойкий запах алкоголя и дыма. А ещё грязи. Юная дворянка заколотили по спине «похитителя» кулачками, но лишь отбила себе обе руки. Она уже была готова смириться, как вдруг раздался чей-то громкий бас:
— Эй! А ну поставь девочку на место!
Патриция сильно испугалась и даже прикрыла голову руками. Её поставили, после чего она с непривычки упала. Затем её вновь подхватили чьи-то руки, но больше через плечо никто не перекинул.
— Не бойся, малышка, ты теперь в безопасности, — ласково произнёс низкий и слегка хрипловатый голос её спасителя. Беглянка закрыла глаза, чувствуя, как своё берёт усталость.
Когда она открыла глаза вновь, даже не сразу поняла, где находится. Вокруг были деревянные стены, по углам которых — паутина, а ещё в ноздри сразу же ударила нестерпимая вонь.
— Фу-у! — девочка прокшлялась, отгоняя от себя мерзкий привкус, но, увидев сидящего за столом громилу, тут же позабыла о своём занятии и отпозла в угол.
Наверняка мужчина услышал её восклицание, так как обернулся. На его лице появилась широкая добродушная улыбка.
— Проснулась наконец-то, — пробасил амбал, подходя к беглянке. — Я Билли, а как тебя зовут? — спросил он добродушно, протягивая Патриции мизинец.
Аристократка долго не решалась ответить на этот жест, но в итоге всё же робко обхватила палец нового знакомого рукой.
— Патриция Марум, сэр, — ответила ему она.
Тот, казалось, сперва даже опешил от такого обращения.
— Очень приятно, Патриция, — наконец нашёлся он. — Э-э… Позволь спросить, а как ты оказалась в таком положении, в каком я тебя застал?
— Я сбежала из дома, — ответила она. По сердцу будто провели раскалённым кинжалом, настолько ей было больно. Но ни единой слезинки не появилось в зелёных глазах.
— Сбежала? Это ещё почему?
— Мою маму сослали, а отец ненавидит меня. Мне просто было нечего там делать, — ответила Патриция неуверенно. — И, кстати, спасибо, что спасли меня.
— Пожалуйста, вот только боюсь, что тебе всё ещё нужна помощь, — протянул мужчина, усаживаясь на край кровати.
— Зачем?
— Детей без родителей не бывает, Патриция. У всех они когда-то были, а у кого-то и есть. Сбежав из дома, ты, наверно, сделала своему отцу очень больно.
— Но он ненавидит меня!
— Я думаю, он тебя любит, просто по-своему, — улыбнулся бугай. — Из меня, конечно, советчик не лучший, но давай сделаем вот что. Сегодня ты останешься здесь, а завтра я отведу тебя домой.
— Я не хочу туда!
— Нужно, нужно. Это ведь всё-таки твой отец. Поверь мне, иметь родителей — большое счастье. Сейчас ты этого, возможно, и не понимаешь, но придёт время…
Юная дворянка надулась.
— Придёт время, и я сбегу оттуда навсегда и забуду это всё, как страшный сон, — ответила она спустя время.
Билли усмехнулся и пожал плечами.
— Если захочешь бежать, то тебе дорога только на Тортугу.
— Это место, где живут все пираты? — девочка округлила глаза.
— Я бы не сказал «живут». Скорее отдыхают. Вижу, тебе такой вариант совсем не нравится, — улыбнулся он, глядя на испуганную беглянку.
— Пираты — это же… Злодеи!
— Ну как сказать… Я, например, похож на злодея?
Патриция окинула своего спасителя взглядом. Он был высок, широк в плечах. У него были длинные спутанные волосы, а лицо ну как у настоящего преступника. Одет он был в полосатую майку, бриджи и высокие сапоги такого размера, что в одном таком наверняка бы поместилась вся девочка. Но несмотря на суровый вид, на его лице стояла тёплая добродушная улыбка.
— Нет, — с уверенностью ответила юная дворянка. — Совсем не похожи.
— Ха-ха, ну спасибо, — рассмеялся амбал. — Постой-ка, — неожиданно произнёс он, окинув аристократку взглядом. — Ты читать умеешь?
— Конечно. Вот только читать то, что я хочу, мне не разрешают, — понуро ответила беглянка.
— А ты пробовала?
Девочка покачала головой.
— То-то и оно. На вот, держи, — гигант выудил из потрёпанной старой сумки увесистую книгу и показал её Патриции. — Я тебе её подарю, всё равно уже всё из неё наизусть выучил.
Бережно переняв подарок, девочка прочитала название:
— «Всё, что нужно знать мореплавателю». Не знала, что такие существуют.
— Как видишь, существуют, — Билли забрал у неё книгу и спрятал обратно в сумку, после чего протянул её беглянке. — Обещай мне, что прочитаешь её всю, Патриция.
— Обещаю, — серьёзно ответила юная дворянка.
— Тогда посиди пока здесь, а я пойду закажу тебе чашку горячего шоколада. Ты наверняка промёрзла на улице, — он снова улыбнулся и вышел.
Беглянка просидела на одном месте около пятнадцати минут, за которые её спаситель так и не вернулся. Она уже собиралась было спуститься за ним, но испугалась, что без защитника вновь окажется перекинутой через плечо. Через ещё пару минут дверь наконец распахнулась.
— Билли, это Вы? — с надеждой в голосе спросила девочка, оборачиваясь к проёму. Но там стоял отнюдь не добродушный моряк. Это был суровый солдат в красном мундире.
— Я нашёл её! — крикнул он кому-то, а затем схватил аристократку за руку.
— Отпустите меня немедленно! — кричала Патриция, вырываясь. — Я не хочу! Помогите!
Однако никто не помог. Служивый вытащил девочку прямо под проливной ливень, где его ждали товарищи.
— Билли? Где же Вы? Что вы с ним сделали? — спросила она у солдата, но тот ответил лишь кривой ухмылкой.
В небе сверкнула молния, громыхнул гром. И тогда она подумала о том, что Билли мог просто выдать её. Держась за сумку, Патриция шла с военным, не давая слезам волю.
«Красные мундиры» привели её прямиком в комнату, тут же закрыв дверь на ключ. Дрожа, как осиновый лист, юная дворянка прошла к кровати, не обращая внимания на то, что грязные потоки с платья портили ковёр. Затем она просто упала на кровать, бездумно смотря на ажурный балдахин. Сумку с книгой она спрятала под ложе, так что теперь ей точно не о чем было беспокоиться, кроме предательства Билли.
Патриция просидела так около получаса, когда наконец ключ в замке провернулся, и в комнату зашли служанки. Девочка настолько была вымотана последними событиями, что молча позволила им себя выкупать и переодеть в чистое. Сделав ей аккуратную причёску, те удалились.
— Сэр, мы всё сделали, — услужливо пропели гувернантки из-за двери.
Аристократка похолодела. Она уже знала, кто стоит за дверью, даже до того, как он произнёс:
— Хорошо. Откройте мне двери.
И вот в покои вошёл губернатор. Он не был ни сердит, ни испуган. На его лице не было ни одной эмоции вовсе, лишь показательное безразличие. Он замер посредине комнаты, скользнув равнодушным взглядом по пятнам на ковре и точно таким же по дочери.
— Это было очень глупо. Вот так вот бросать всё… Сбежав из дома, Патриция, ты подвергла риску весь мой пост, всю нашу фамилию. Тебе должно быть стыдно, юная леди. Твоё будущее весьма сомнительно, если ты продолжишь поступать в том же духе.
— Но, отец! Тот человек спас меня! — решилась возразить Патриция. Она уже поняла, что Билли не выдавал её. Отец сам нашёл её…
— Он похитил тебя, как ты не понимаешь! В народе уже пошли слухи… Я должен был сделать это. Нас больше никто не потревожит.
— Что?!..
— На закате его повесят. Надеюсь, это станет хорошим уроком тебе, Патриция.
Картина вновь завращалась, а через мгновение изменилась, показывая уже свою историю.
— Билл Ресквеер! Да будет Вам известно, что Вас признали виновным в умышленном совершении преступлений многочисленных и тяжких. В списке Ваших деяний числятся: пиратство, разбой, похищение людей, подстрекание к мятежу, покушение на жизнь…
Патриция стояла на балконе, смотря на главную площадь, и чувствовала, как бешено колотится в груди её сердце. Она виновата в том, что сейчас сделают с Билли! Из-за неё происходило всё… Аристократка мысленно молила прощения у моряка, но ничего не могла сделать.
— …приговорил Вас к смертной казни через повешение!
«Пусть всё сорвётся, — шептала девочка, — Билли убежит, спасётся!»
Но чуда не произошло. Загремели барабанщики, а на шею громиле натянули петлю. Юная дворянка сжала кулачки и сцепила зубы, гневно глядя на своего отца. Он стоял на возвышении, наблюдая за окружающей толпой, как король. Барабаны смолкли. Палач подошёл к рычагу и дёрнул. Послышался сдавленный всхлип, и Патриция осела наземь.
Это был один из худших дней в её жизни. День, который она запомнила навсегда.
«Зачем ты показываешь всё это мне?» — крикнула наблюдательница в пустоту, но ответа не последовало. Вместо этого её перебросило дальше. Новый день, новое воспоминание.
— Сэр, из Англии от госпожи Марум пришло письмо, — доложил дворецкий, протягивая управляющему конверт.
— Интересно. Давай сюда, — губернатор забрал письмо из рук слуги и кивнул ему, чтобы тот покинул кабинет. Мистер Марум быстро пробежался по строкам послания, пахнущего чернилами и тонким ароматом ванили, после чего вновь позвал дворецкого. — От моей жены пришло известие о рождении наследника. Я хочу, чтобы они остались в Лондоне пока не уляжется ситуация с гневом народа. Тебе ясно? Передай моё распоряжение гонцу.
— Как прикажете, сэр, — тот коротко поклонился и удалился.
И вновь интерьер изменился.
На дубовом столе стоял одинокий подсвечник. Рядом разместилась чернильница, а большую часть стола занимал лист бумаги. Место перед ними заняла женщина. Её лицо, когда-то очень красивое и счастливое, сейчас было покрыто морщинами. И хотя ей явно было чуть больше сорока, выглядела она зна