чительно старше. Она откашлялась в ладонь, не обращая внимания на кровавые пятна, оставшиеся на руке, и взяла в руку перо. Госпожа начала писать, проговаривая все слова вслух:
— «Дорогой Филлип. Мы не виделись уже много лет с тех пор, как ты запер меня. За все эти годы ты не написал ни одного письма мне, но я не держу на тебя зла. Никогда не держала… Я знаю, ты винил все эти годы себя в том, что произошло, но это неправда. Молю тебя, сбрось те цепи, что ты на себя надел и стань вновь таким, каким я тебя знала… Ты говорил, что стал таким, чтобы защитить нас, и теперь я понимаю тебя. Но всё же я теплю искреннюю надежду, что ты вновь разрешишь себе чувствовать и любить. Теперь я чувствую, знаю, что уже не успею увидеть тебя. Я помню, как ты просил не оставлять тебя, но я и не оставлю. Часть меня всегда останется с тобой, обещаю. И… Моё заветное, последнее желание, чтобы ты вернул нашим детям любящего, доброго и заботливого отца, которым ты всегда был и будешь, если пожелаешь наконец снять маски. Верни сына домой как только сможешь. Береги их обоих. Они — те звёзды с неба, что ты обещал достать мне в день нашей свадьбы, помнишь? Ты сдержал слово, всегда держишь… Мне жаль, что наша история закончилась так. Но помни, Филлип. Что я никогда не прекращала любить тебя. Что бы ты не сделал, я всегда любила тебя, как люблю наших детей. Никогда не забывай об этом. С бесконечной любовью твоя Изабелла».
Она не стала перечитывать письмо и быстро спрятала его в конверт, будто оно могло в любой момент вспыхнуть. Затем она поднялась и с любовью взглянув на спящего в кроватке мальчика со светлыми волосами, подошла к нему и ласково погладила его по голове. Тот улыбнулся во сне.
— Спи спокойно, Барти, — произнесла Изабелла, после чего взяла подсвечник и покинула комнату.
Пройдя по коридору, Изабелла довольно быстро наткнулась на служанку. Она протянула ей письмо, чувствуя, как к горлу подходит новая волна удушья.
— Лиза, я так рада, что встретила тебя! Прошу, передай это письмо моему мужу… Кх…
Миссис Марум протянула девушке письмо, а сама осела на пол, задыхаясь от кашля.
— О, Небо! Госпожа! Госпожа, что с Вами? — Лиза быстро спрятала конверт в передний карман и опустилась на колени перед Изабеллой. — Помогите! Госпоже плохо!
На её крики сбежалось ещё несколько девушек в чёрном одеянии с капюшоном. Они взволнованно окружили миссис Марум, но та уже больше не задыхалась. Она больше не дышала вовсе.
— Всевышний! — одна из них пощупала запястье у женщины и затем подянла испуганный взгляд на сестёр. — Господь забрал её, — тихо произнесла она, мрачно покачав головой.
«Нет! Оставь меня! Не хочу больше ничего знать!» — закричала она, но её крики не были услышаны. Картина вновь переменилась.
Заметно повзрослевшая Патриция сидела на своей кровати, читая книгу, что подарил ей Билли. Ей нравилось узнавать вещи о морском деле, но она всё так же продолжала считать пиратство дикой затеей. Внезапно из коридора послышались шаги. Быстро спрятав томик под подушку, девочка вскочила с кровати. В комнату вошёл мрачный слуга.
— Мисс, пришло известие из Англии. О Вашей матери.
— Отец решил вернуть её домой? — сразу же радостно уточнила она, хотя в душу закралось дурное предчувствие.
Дворецкий медленно покачал головой.
— Мне очень жаль, мисс, но сегодня ночью она скончалась.
— Что?! Нет! Этого не может быть! Ты врёшь! — аристократка в гневе оттолкнула от себя мужчину и отбежала к окну. — Вон отсюда, все вон! — прикрикнула она, заметив в проёме любопытные лица слуг. Дверь быстро захлопнулась и только тогда она позволила себе подбежать к кровати, зарыться лицом в подушку и зарыдать. В душе творился настоящий ад, из глаз непрерывным потоком шли слёзы, освобождая боль. Патриция вспоминала лучезарную улыбку матери; сказки, что та всегда рассказывала ей, а затем перед её глазами пронеслось тёмное лицо отца. На его губах застыла жестокая усмешка, глаза полыхали алым. Громко рыкнув от бессилия, дворянка ещё сильнее обняла подушку. Именно тогда она осознала, что не может ненавидеть своего родителя. Что бы он не сделал, она лишь чувствовала боль, отчаяние, злобу… Но не ненависть. Этого чувства никогда не было в её сердце.
Всё вновь переменилось.
Горела одинокая свеча. Девушка придвинула её поближе, жадно вчитываясь в строки книги. Она уже давно прочитала всю её целиком, но всё равно перечитывала заново. Это было единственное место, где она могла ненадолго укрыться от реальности. За несколько лет укрывания сокровища от отца, Патриция изучила её вдоль и поперёк. Но в тот день она так зачиталась, что позабыла о времени. Такое бывало с ней прежде, но до того она всегда запирала дверь на ключ, и никто из служанок не осмеливался её выламывать. Однако в тот день всё было иначе. В двери внезапно провернулся ключ, и всё, что аристократка успела сделать, — это весьма нелепо прикрыть сокровище одеялом.
В комнату вошёл её отец. Он мрачно посмотрел на дочь и сухо произнёс:
— Сегодня будет приём у мистера… — управляющий замер. Его чёткий взгляд заприметил очертания книги под одеялом. — Патриция! — громыхнул он, метнувшись к постели.
Та пыталась сохранить книгу, но все её попытки не принесли результата. Филлип схватил фолиант и махнул им перед испуганным лицом дочери.
— Эт-то… Книга… — полепетала дворянка в ответ на вопрос отца.
— По морскому делу! Как видно, я плохо тебе объяснил, Патриция, что ждёт тебя, если ты продолжишь вести себя в таком же духе. Что ж, придётся продемонстрировать наглядно…
Он подошёл к свечи, что уже начинала догорать, и поднёс находку к огню.
— Нет! Нет, пожалуйста, не надо! Прошу! — девушка бросилась к свечи, но было уже поздно. Краешек книги укусило пламя, чёрное пятно начало медленно разрастаться.
— Итак, как я уже и сказал, будущее твоё сомнительно, Патриция, — произнёс мистер Марум, брезгливо вышвырнув фолиант в камин догорать.
— И что же ты мне сделаешь? — она подняла глаза, в которых сверкнул гнев. — Убьёшь меня, как маму?
Губернатор побелел и сжал кулаки. Патриция же наблюдала за этим с каким-то подобием наслаждения. Он мог сжечь книгу, мог сломать всю её жизнь, но теперь он не мог уничтожить того, что дала ей она сама.
— Я опасался, что это коснётся и тебя, — наконец произнёс мужчина. — Безумие Изабеллы наверняка перешло к тебе по наследству.
— Больше безумен здесь ты, — коротко произнесла дворянка и умолкла, больше не проронив ни слова.
Она молчала тогда, когда отец распорядился снарядить судно; она молчала, когда её вели на корабль, словно какую-то преступницу; она молчала и тогда, когда её заперли в каюте.
Через несколько дней пути на дальний берег Патриция всё же поднялась на палубу по напутствиям неугомонных служанок, что как одна твердили, что ей нужен свежий воздух. Она вдохнула свежий морской запах, который внезапно подарил ей давно забытое чувство умиротворения. Оглядев палубу, дворянка решила развлечь себя игрой и начала поочерёдно называть все снасти судна.
— Грот-рей, — прищурившись говорила она, облокотившись о фальшборт. — А это леер, мостик… Бизань-мачта, — она взглянула за борт и подытожила: — Ватерлиния.
Внезапно она услышала лёгкие хлопки, а затем приятный тёплый смех. Обернувшись, девушка увидела перед собой статного молодого человека в дорогой одежде. Он был очень красив и знал об этом. Такие, как он, обычно играли роль дамских угодников. Аристократка вскинула бровь и слегка надменно спросила:
— Кто Вы такой, сэр?
— Прошу прощения, мисс, — господин снял шляпу, — моё имя: Амори Робертсон, и я являюсь капитаном этого судна.
— О-о, я весьма польщена, — Патриция присела в лёгком книксене, натянув на лицо приветственную улыбку. — И чем же Вас так заинтересовала моя персона, капитан?
— Вы знаете снасти, мисс, это не может не удивлять, — мужчина улыбнулся.
— О, это незабываемый опыт! Поверьте.
— Разумеется. Стоит лишь один раз запомнить что-либо с искрой в сердце, как уже не забыть никогда.
— Пожалуй, это правда, — согласилась дворянка. — Но, капитан, я ведь безумна. Не боитесь подхватить эту заразу на свой камзол? — ухмыльнулась она.
— Вы не похожи на безумную. Скорее не очень уставшую от жизни особу. Прошу простить, если мои слова каким-то образом задели Вас, но я говорю чистую правду.
— Мне нравится Ваша правда, сэр. Потому что она является правдой и для меня, — улыбнулась девушка.
Картина вновь расплылась, приобретая совсем другие очертания.
Ночь была в самом разгаре. Тихо подхватив со стола канделябр и запалив свечу, тень прокралась к выходу. Это была её последняя ночь на борту этого судна, а значит, нужно было выжать из неё максимум. После долгих месяцев пути девушка наконец начала жить по-настоящему. Но вот-вот эту жизнь должны были у неё забрать. Она огляделась по сторонам и задула свечу. Через несколько метров перед ней показалась заветная, укутанная полумраком, лестница. Спустившись вниз, беглянка вновь осмотрелась и только лишь через несколько секунд постучала в первую дверь с условленным промежутком. Та тут же распахнулась, и девушка буквально влетела внутрь.
— Амори! — девушка бросилась к высокой фигуре у стола. — Я так рада Вас видеть!
— Я тоже рад, Патриция. Но, как ни жаль, это наша последняя встреча…
— Да… — дворянка опустила голову, но тут же вспомнила, зачем она пришла. — И я ещё о стольком хочу Вас расспросить!
Много вопросов было задано ею в ту ночь, и столько же ответов она получила. Капитан терпеливо объяснял ей всё, что сам знал о морском деле, взамен иногда расспрашивая о её жизни. Но вот в каюту проникли первые солнечные лучи, а на горизонте замаячила предрассветная дымка. Патриция поднялась со стула и с грустью улыбнулась.
— Солнце встаёт…
— Время прошло так быстро, мисс, — произнёс с горечью мужчина. — Я желаю Вам удачи, и надеюсь, Вам удастся воплотить все свои мечты в жизнь.
— Я обещаю, что воплощу их в жизнь, — твёрдо произнесла аристократка, но тут же её голос смягчился и растаял. — Прощайте, Амори. Благодарю Вас за всё и теплю надежду, что мы с Вами встретимся вновь. Пускай в Вашей судьбе всегда будет попутный ветер.
И стоило только её фигурке раствориться в проёме, как Робертсон едва слышно произнёс:
— Прощай, Патриция…
И вновь сцена изменилась, не оставаясь надолго. Лишь только тонкий аромат дорогого парфюма остался, как напоминание о той тайне, что теперь хранила девушка.
— Патриция, держи спину ровно!
— Патриция, не вертись!
— Патриция, не отставай!
Голоса преподавателей проносились, будто были далёким сном. Время замедлилось лишь на прогулке, когда девушки шли ровной линией в ряд по территории, ну точь-в-точь как преступники. Мисс Марум широко распахнула глаза, разглядывая большой куст у ограды, за которым отчётливо виднелась свобода. Дождавшись, когда гувернантка отвернётся, она отстала от группы и бросилась к изгороди. Отодвинув ветви растения, девушка наконец увидела то, о чём мечтала уже около года. Свобода!
Она сделала шаг, а затем ещё один и вскоре уже бежала от пансиона. Только лишь остановившись на середине дороги, она поняла, что ей просто было некуда идти. Так она и замерла с растерянным видом. Подняв взгляд, она внезапно увидела скачущий дилижанс. От шока патриция замерла на месте, как вдруг почувствовала, что кто-то тянет её на обочину.
— Вам стоит быть аккуратнее! — раздался прямо над её головой юнешенский голос. Дворянка посмотрела на своего спасителя и улыбнулась ему. Это был красивый молодой человек с тогда ещё короткими светлыми волосами и ярко-синими глазами. Бартоломью…
И вновь место и время переменились. Прошло много лет. Патриция превратилась в настоящую красавицу и всё больше стала походить на себя настоящую. Наблюдательница вспомнила, как много всего изменилось за те годы, что она провела в Лондоне. Общение с Бартоломью сильно повлияло на неё, сделав более решительной и смелой. Смелой настолько, что она не чуралась делать мелкие пакости надзирательницам и другим девицам, что издевались над ней.
— Ах, Патри, ты уж прости, но это просто ужасное платье, — говорила одна из девушек высокомерно. — Так тебя точно никогда не выдадут замуж!
— Да и хвала Небесам! — фыркнула Патриция, скрестив руки на груди. — А ты, Эмбер, лучше бы о себе подумала. Одеваешься ты так, что каждый встречный мужчина готов прямо с порога забрать тебя домой. Вот только вряд ли он жениться когда-нибудь соберётся…
Эмбер вспыхнула, но тут как раз по коридору проходила гувернантка.
— Мадам Роуз! Марум снова взялась за старое! — заголосила она, театрально приложив ладонь ко лбу.
Недолго думая, строгая женщина схватила «виновницу» за руку и потащила в уже излюбленный кабинет.
— Сиди здесь, — прошипела она, толкнув аристократку внутрь. — А я поищу мадам Стрикт, — и захлопнула дверь на ключ.
Прекрасно! Девушка вскочила и начала осматривать кабинет на наличие интересных предметов или — что было бы ещё лучше — потайных проходов. Но всё, что она нашла, — это лишь горку пыльных писем, свалившихся на её голову. Закатив глаза, дворянка принялась подбирать макулатуру, как вдруг кое-что привлекло её внимание. Конверт был запечатан гербом её семьи! Отбросив в сторону всё лишнее, она без церемоний опустилась на пол и вскрыла конверт. Однако лишь после первой строчки её руки затряслись. Письмо её матери к отцу… Она не знала, как оно попало туда, и всё же оно было там.
Закусив губу, чтобы не разрываться от нахлынувших чувств, девушка и не заметила, как вернулась гувернантка с хозяйкой. Конечно же Патриция совсем позабыла про учинённый бардак. Кричали те дамочки долго и в тот же день решили немедленно отправить её домой. Но Патриции было всё равно. Она никому не отдала своё сокровище, бережно сохранив его у сердца…
И вот она уже вновь на корабле. Домой…
— Мисс, от Вашего отца только что пришло письмо, — сообщила ей служанка, протягивая конверт.
Аристократка тут же ответила для себя на вопрос о неизвестном корабле и вынужденной стоянке, после чего открыла конверт. Её брови мгновенно замерли, губы плотно сжались, а в глазах мелькнул опасный проблеск.
«Дорогая Патриция, — говорилось в письме, — спешу тебя обрадовать. Я бесконечно рад, что ты возвращаешься домой, наверняка всё переосмыслив. Поэтому тороплюсь сообщить, что по прибытии в Порт-Ройял, помимо встречи с братом, тебя ожидает знакомство с одним очень влиятельным господином. Наверняка ты слышала его фамилию в столице. Он оказался в Ямайке по делам, но я бы очень хотел, чтобы ты познакомилась с ним поближе. Если он станет твоим мужем, это решит любые финансовые проблемы колонии. Я очень надеюсь на твоё благоразумие. Губернатор Порт-Ройяла, Филлип Марум».
Отбросив письмо в сторону, девушка повалилась на подушки. Она слишком хорошо знала, чем заканчиваются подобные интриги. Жизнь с нелюбимым человеком? В золотой клетке? От того, что тюрьма роскошная, она не перестает быть тюрьмой… Вытащив из потайного кармана конверт с посланием матери, она развернула его, вдохнула запах и ни с того ни с сего прошептала:
«Пожалуйста. Я хочу сбежать отсюда. Помоги…»
И в ту же ночь на судно напали пираты…
Картинки замелькали перед глазами. Она вспомнила, как попала в плен к морским разбойникам, как сбежала и как направилась на Тортугу. Имя… Её новое имя, что она когда-то вычитала в одной книге. Больше ничего не свидетельствовало о том, что когда-то бесстрашная дерзкая пиратка была дворянкой. Кроме одного…
Сидя в таверне, она медленно цедила ром, наблюдая за дракой выпивших моряков. Она грустно рассуждала о том, что совсем не умела владеть оружием. И учитывая тот путь, что она избрала, это переросло в настоящую проблему.
— И что мне делать с этой штукой? — спросила она саму себя, рассматривая на лежащий перед ней клинок. — А с этим? Гадость… — поморщившись, девушка замахнулась, дабы выбросить гадкое пойло, но её руку перехватили.
— Не посягай на то, чего не понимаешь, милочка! — прогремел чей-то голос у неё над головой. После чего кружка быстро перекочевала в руку неизвестного. Онората только и успела, что возмущённо вскинуть брови, как этот самый неизвестный залпом опустошил содержимое её чарки.
— А-а…
Девушка во все глаза принялась разглядывать вора. Лицо обветренное, изуродованное многочисленными шрамами. Левый глаз отсутствовал вовсе. Высокий лоб, обрамлённый короткими тёмными волосами, изрядно захваченными сединой, и такие же борода и усы.
— Реакция хромает, — низко рассмеялся вор напитка, а затем внезапно вновь посуровел. — Значит, говоришь, с оружием не дружишь?
— Вообще-то… Не дружу. Но ещё было бы хорошо узнать Ваше имя, — ответила пиратка, сжав губы.
— М-да… Здесь придётся много работать, — протянул незнакомец, окинув девушку взглядом. — Ну что же… Коль ты так любезно угостила меня ромом, я научу тебя.
— Чему? И Вы так и назвались!
— Моё имя — самое неважное сейчас, — отмахнулся мужчина. — Идём.
Кто знал, что руководствовало Оноратой в тот момент, но она встала и пошла за неизвестным, о чём не пожалела ни разу. Именно этот человек научил её всему. И всего через каких-то восемь месяцев она достигла потрясающих результатов. Но сколько сил она вложила в то было неведомо никому, кроме её сурового педагога, имени которого она так и не узнала.
В тот же день, но через восемь месяцев, он привёл её в ту самую таверну, где они познакомились.
— Зачем мы здесь? Снова собираешься украсть мой ром? Так вот теперь я так просто его не отдам. Разве только, если подолью туда кое-чего… — усмехнулась девушка.
Мужчина едва заметно усмехнулся в густую бороду и медленно произнёс:
— Я научил тебя всему, что знал сам, Онората. И теперь настало время проверить твоё мастерство.
Он обнажил свою саблю и начал надвигаться на пиратку, словно дикий зверь. Случись это на год раньше она бы растерялась, но только не теперь. Девушка выхватила из ножен своё оружие и быстро заняла позицию, оценивающе глядя на своего противника. Для неё перестали существовать толпа в таверне, её товарищи из команды и привязанность к учителю. Всё, что она видела перед собой, — своего соперника и его клинок.
Он начал атаковать. Онората отключила все эмоции, позволив холодному разуму и инстинктами управлять ею. Сабля стала продолжением её самой, изъявляя все её желания. О, да, она была прекрасной ученицей! И, как не раз отмечал её педагог, она словно родилась с саблей в руке. Ну что же… Настало время проверить её мастерство.
Они носились по таверне, как безумные, круша всё на своём пути. Её враг не щадил её, сражаясь на пределе своих возможностей. В какой-то момент девушка замешкалась и пропустила удар. Точным движением клинок прошёлся по её подбородку, оставляя короткий, но глубокий порез. Рубашка пиратки сразу же окрасилась в алый, а невольные зрители начали громче скандировать, подбивая её противника на более решительные действия. Онората закусила губу, заглушая боль, и отступила назад. Её спина встретила спинку стула, и какой-то матрос грязно выругался. Она взглянула на своего соперника, в чьих глазах не видела ни толики сочувствия, и решилась. Свободной рукой она вытянула пистолет и прогнала со стула моряка, а затем вскочила на него — и на стол. Врагу ничего не оставалось, как последовать за ней.
Раз — и вот они уже поменялись местами. Теперь он стоял на столе, а она — на стуле. Не растерявшись, пиратка вскочила на спинку стула, балансируя в очень опасном положении. Секунда — и вот она уже перевернулась, метнув стул в соперника. Тот успел увернуться и также спрыгнул со стола. Раз удар, два, три. Онората чувствовала, что зависла на грани. Клинки скрестились в последний раз, как вдруг она кое-что заметила. Схватив со стола чью-то кружку с напитком, она недолго думая плеснула жидкость в лицо противнику, но тот как раз нанёс ей сокрушительный удар. Сабля вылетела из её руки, но и её хитрость возымела своё действие. Пользуясь случаем, размахнувшись ногой, девушка выбила из руки соперника клинок. Когда же он наконец протёр глаза, в его голову уже был направлен пистолет.
— Всегда иметь запасной вариант, да? — с усмешкой спросила она.
— Да. Ты победила, — с улыбкой произнёс проигравший, поднимая руки вверх.
Через час пиратка уже вовсю праздновала свою победу. Все её угощали, а она воспринимала это как данность. Как вдруг она внезапно осознала кое-что очень важное. Вернее, заметила отсутствие кое-кого очень важного. Онората тут же вскочила с места и, расталкивая всех и вся, бросилась к выходу. Ночной ветер обдал её прохладой, но ожидаемо она не увидела его. Незнакомец, обучивший её всему, исчез.
«Прощайте, учитель», — грустно прошептала девушка, возвращаясь в паб.
Всё вновь завращалось, но на этот раз не переменилось. Картинка её жизни просто лопнула, как мыльный пузырь. Пиратка отшатнулась от темноты, услышав знакомый нежный голос откуда-то…
— Вспомни, кто ты есть, Патриция! И никогда больше не забывай!..
Комментарий к