‒ Вы нас обижаете! Алехандро, подайте тубус.
Карта была старой и перетерлась в нескольких местах, но местность и повороты рек легко узнавались. На отмели, что тянулась косой за железнодорожным мостом, был нарисован крест красным карандашом.
‒ Вот здорово! Откуда карта-то?
‒ Да это от Сашкиного дядьки осталось, он в судоходстве служил, пока по нашим рекам баржи тягали. Да что я, Алехандро, расскажи, чего молчишь? Это было целое приключение!
Сашка смутился:
‒ Да нечего там особо рассказывать. Я её на чердаке нашел, в старом планшете...
‒ Ну ты и скромняга! Преодолел завалы, чуть не погиб под упавшим шкафом... Светик, ну так как, поплывёшь?
‒ Я бы и рада, ‒ разочарованно произнесла Света, ‒ но я с родителями на дачу уезжаю на все выходные.
‒ Тогда постой на берегу, пока мы будем отплывать. ‒ еле слышно сказал Сашка и посмотрел ей прямо в глаза. Колька положил подбородок на плечо друга:
‒ Ага, проводи меня и моего старшего помощника.
‒ Вообще, мы договаривались, что я ‒ капитан! ‒ возмутился Сашка и отвесил другу щелбан.
Река подхватила и медленно понесла плот. Света стояла на берегу и махала рукой, пока густые кусты на изгибе русла не скрыли её окончательно. Вода плескалась о борт еле слышно, с каждой минутой становилось все жарче.
‒ Ты, старик, как хочешь, а я отлить хочу! ‒ Колька подхватил шест и, оперевшись, стал подталкивать плот к берегу.
‒ Да тут вода кругом, хоть заотливайся! И потом, ты что, заранее сходить не мог?
‒ Во-первых: нас видно, как на ладони. Это что за позорище ‒ пират-сцыкун! Во-вторых: не мог же я при Светке.
Сашка помялся:
‒ Ну, если на то пошло, то и я с тобой.
В зарослях орешника было даже темновато. Мальчишки повернулись спиной к воде и готовы были справить свою естественную нужду, как чьи-то крепкие пальцы схватили их за уши:
‒ Ну что, попались, крадуны! Это ж надо, баки самолётные у меня с гаража умыкнули! Куда вас теперь: в милицию или к родителям? Сижу, рыбу ловлю, смотрю ‒ знакомое что-то! А оно ‒ вон оно что!
Оба пацана боялись даже дёрнуться. Первым нашелся Колька:
‒ Дядь Миш! Это... я думал, пропадёт такая вещь. Ой! Гляжу - лежит никому ненужное на крыше, поржавеет ведь...
‒ Алюминиевый бак?
‒ Да откуда ж я знал, что алюминиевый? Зато, смотрите, какая красота получилась!
Дядя Миша ослабил хватку и как будто впервые увидел плот. Мальчишки принялись растирать пострадавшие уши.
‒ Да-а. Конструкция знатная! Катамаран или как там его? ‒ он подошел ближе, ‒ Смотри ты, все на болты подогнали, молодца!
Мужичек почесал подбородок, вздохнул и изрек свой вердикт:
‒ Та-ак. Никому рассказывать я не буду, но чтобы сегодня, нет, завтра, вечером, баки были уже у меня на гараже. А то ухи поотрываю!
Речные пираты отчаливали. Уши горели, но это было мелочью, по сравнению с миновавшей угрозой лишения этих частей тела. Сашка, бледнее чем был, недовольно поглядывал на приятеля:
‒ Ты же говорил, что возле завода их нашел.
‒ Возле завода, на гараже, какая разница. Я их сам пёр. Это он, старый чёрт, еще своего забора не видел. Да и главное, что ушли без потерь!
‒ Ага, как тогда, на стройке, когда я упал и ногу сломал! А кто-то убежал, как трус последний!
Колька задышал через ноздри и сжал кулаки:
‒ А что мне оставалось делать? Там же сторож к тебе шел, он бы нас обоих в ментовку сдал!
‒ Меня вот, почему-то, не сдал. ‒ Сашка отвернулся.
Колька подошел к нему вплотную:
‒ Ну, хочешь, врежь мне, трусу такому!
Что-то стукнуло о настил и отскочило в воду, а потом и еще. Из-за высокого обрывистого берега вылетали земляные комки и падали вокруг корабля, поднимая столбики брызг.
‒ На нас напали! Подлые сухопутные шакалы! Юнга, приготовить орудия!
‒ Вот за юнгу я тебя точно стукну! ‒ Саша подал Кольке сухие комки глины: ‒ Вали шрапнелью по слободским!
Боезапас в ящике таял с каждой секундой. Но в траве на берегу то и дело раздавался крик боли, и это только распаляло пиратскую кровь. Вдруг Колька охнул и схватился за висок. Сквозь пальцы потекла струйка крови.
‒ Ух-х! Собаки, камнями валят! Ну я вам покажу! ‒ он выхватил меч и указал им на обрыв, ‒ Будем брать форт штурмом!
‒ Да не размахивай своей саблей, помоги пришвартоваться!
Они толкались шестами изо всех сил. Мимо летели уже одни камни. Плот уперся в берег, и пираты с дикими криками ринулись по глинистому берегу, по осыпям, упираясь ногами в норы птичьих гнёзд, сжимая рукояти мечей.
‒ Нет пощады сухопутным крысам! ‒ они вскарабкались на самый верх, но там уже никого не было. Лишь удалялся знакомый по оттопыренным ушам силуэт Димки Африки, который получил прозвище, хвастаясь, что загорел до черноты на далёком жарком континенте. После того, как выяснилось, что он отдыхал с родителями в Крыму, а не гонялся за крокодилами с охотниками, прозвище навсегда приклеилось к лопоухому хвастуну.