''Фронда жива!''
Жюльетта, шурша пышным платьем, направлялась к себе, я следовал за ней.
Я хотел было напугать Жюльетту и появиться неожиданно, но в последний момент изменил решение и засвистел нашу любимую песню, конечно же, гимн Фронды, конечно же, ''Фрондерский ветер''…
Фрондерский ветер веет над страной,
И он зовет всю Францию на бой!
Вперед, вперед, Свободы день настал,
Пускай уйдет проклятый кардинал!
Жюльетта приветливо улыбнулась, едва заслышав мелодию ''Ветра'', она приходила в хорошее расположение духа.
– Эй, сестренка! Салют! – крикнул я.
– Осторожнее, Ролан, помнешь мою юбку! – воскликнула графиня, когда я попытался расцеловать ее, – Осторожнее, и извини, дитя мое, я уже накрашена и не могу тебя поцеловать.
И Жюльетта ласково погладила меня по голове, ограничась воздушным поцелуем. Меня это нисколько не обидело: я уже привык. Жюльетта стала настоящей светской дамой. Я забрался в кресло с ногами и заявил:
– Вели подать завтрак, Жюльетта! Я чертовски голоден! Этот хрыч, твой муж, уже убрался?
Жюльетта лукаво прищурилась и спросила:
– А скажи, милейший Ролан, почему ты не у Его Величества? Как ты ухитрился сбежать?
Тут я выбрался из своего любимого кресла, сделал постное лицо и сказал загробным голосом:
"Граф и графиня де Линьет с глубоким прискорбием извещают о кончине престарелой графини де Линьет и умоляют Его Величество короля Франции Людовика XIV отпустить шевалье Ролана де Линьета, королевского пажа, проститься с бабушкой и отдать последний долг покойной.
К сему граф де Линьет, графиня де Линьет…"
И я жалобно шмыгнул носом, смахнув мнимую слезу.
– Но наша бабушка, графиня де Линьет, умерла, когда тебя на свете не было! – расхохоталась Жюльетта, – Выходит, ты "отпросился на похороны", плут?
– А какое дело королю до какой-то престарелой графини из провинции? Что он, проверять будет? Подумаешь, старушка померла! А за упокой души бедной старушки-графини Жанны-Анны-Изабеллы де Линьет я сегодня же поставлю свечку в Нотр-Дам. Три дня свободы от Людовика стоят свечки и молитвы пажа, правда, сестренка?
Жюльетта покачала головой.
– Но письмо от имени родителей написать не так-то просто, чтобы никто ничего не заподозрил! – возразила она.
– Подумаешь, письмо! Мой дружок Поль де Шатильон запросто скопирует любой почерк. Я ему дал для образца последнее письмо нашей матушки, где она пишет как всегда: ''Не дерись на дуэли, ходи в церковь, не груби господину графу, будь умницей, слушайся старших…" – и так далее, одной морали на целых пять страниц. И вот Поль настрочил королю бумагу…
Жюльетта сердилась для порядка, по смеющимся глазам сестры я понял, что ее гнев показной. Но, видимо, Жюльетта считала своим долгом старшей сестры воспитывать младшего брата, и она отчеканила, изо всех сил стараясь казаться сердитой:
– Твой Поль – негодный мальчишка, и ты от него учишься всяким проказам, я непременно отдеру его за уши, как только увижу! Так и передай!
Я расхохотался: Жюльетта так и не научилась притворяться! Придворные фрейлины усвоили науку притворства куда лучше.
– Ничего не выйдет! Поль – дворянин, а дворян за уши драть нельзя!
– А я не посмотрю, что он дворянин, – продолжала кипятиться сестра.
– Согласен, пажи Его Величества любят пошутить, но ты ничего не сделаешь Полю, лучше, как добрая христианка, прости нас, грешных! Ты же не позволишь себе, милая сестрица, нанести оскорбление королевскому пажу!
– Почему это?
– Потому что честь – это честь даже у пажа!
– Передай своему Полю де Шатильону, что, хотя его ушам и чести ничего не грозит, на сладости пусть больше не рассчитывает!
– Ах, сестрица, как это жестоко! Но скоро завтрак-то будет? Ты еще не распорядилась? Ну, как можно быть такой вороной? Дай-ка я сам!
– Ролан, это слишком! – сказала Жюльетта. Но я вышел на балкон и крикнул слугам:
– Эй, вы, там, на кухне! Спите вы, что ли? Паж Его Величества умирает от голода! Завтрак пажу Короля-Солнца! И побыстрее!
– Потрясающий нахал! – всплеснула руками Жюльетта.
– А вот увидишь, слуги будут кормить меня как на убой, – сказал я сестре, – Слуги генерала меня обожают, прямо-таки души не чают.
Я знал, что слуги генерала де Фуа так же любят меня и Жюльетту, как терпеть не могут своего хозяина. Жюльетта улыбнулась, потом взглянула на часы, ахнула и заявила:
– Хорошо, Ролан, побудь здесь, а я скоро вернусь.
– А куда ты собралась?
– К герцогу де Бофору.
– Опять старый хрыч скандал устроит. А скажи, Жюльетта, я понимаю, если Бофор у тебя бывает или ты встречаешься с герцогом у ваших общих знакомых – старикашка ревнив, скандал – дело обычное, но все же…я уже не малыш, при Дворе всякого насмотрелся…правда ли, что говорят о тебе и Бофоре?
– Что Бофор мой любовник? – выпалила Жюльетта, – Правда!
– Молодец! Если уж наставлять рога графу де Фуа – а он вполне заслужил это украшение за все ''хорошее'', то с настоящим дворянином!