— Государственная тайна, — важно сказал Бофор.
— Жаль, — вздохнула Анжелика, — Что же вы раньше молчали? Я расспросила бы Господина принца или его сына, мальчишку-Энгиенчика.
— Энгиенчик дал бы тебе исчерпывающую информацию, — фыркнул Бофор.
''Представляю, какими идиотами выглядели бы мы в глазах принца, если бы она спросила его о Китае!
— Еще ничего не потеряно, — заявила Бофорочка, — Я могу расспросить Сержа или Рауля. Они наверняка знают все окружение Конде.
''Из огня да в полымя' , — подумал герцог.
— Они тебе ничего не скажут. И не смей ничего спрашивать!
— Почему?
— Потому что… потому… Это, повторяю, государственная тайна! Ты скомпрометируешь своего Шевалье этими бестолковыми расспросами.
— Но они не могут предать!
— Конечно, не могут. Но их нельзя спрашивать.
— Почему? — опять спросила она.
''Она меня в угол загнала. Но — врать так врать. Больше мне ничего не придумать. О малышка, как же ты меня достала!
— Ни 'малыш Энгиенчик' , родной сын Конде, ни Серж и Рауль ничего не знают о тайной миссии твоего Шевалье. Ты мне обещала ждать — и все! Ты можешь провалить все дело, — добавил герцог таинственно. Похоже, он убедил девочку.
— А если, — заикнулась Бофорочка, — Я уже проводила разведку боем?
— Вот так? И что ты успела разнюхать? Удалось добыть языка? — расхохотался герцог.
– 'Язык' , монсеньор, оказался очень злоязычным, и разведка боем меня только запутала.
— Поясни, — сказал Бофор, — Что-то я тебя не очень понимаю.
— На мой вопрос о Шевалье де Сен-Дени, папочка, Рауль сказал следующее: 'Это прожженный авантюрист, за плечами которого накопилось преизрядное количество всяких художеств' .
''Молодец, честный малый! ' — подумал герцог и захохотал.
— Ну вот, вы смеетесь! — обиделась Бофорочка.
— Честно говоря, я не знаю, смеяться или плакать. Но лучше все-таки… смеяться… Ха! Не переживай! Он… хороший. Он… очень хороший, твой Шевалье.
— И я того же мнения, — сказала Бофорочка.
— И, умоляю, больше не заводи с моими Пиратами разговоров на эту тему.
— Слушаю и повинуюсь, — по-восточному сказала Бофорочка.
— Во-во, — ухмыльнулся адмирал, — 'Поистине, Аллах, знающий, мудрый!
— Ой! — пискнула герцогиня, — Только, ради Бога, Коран не цитируйте! Я очень боюсь одного этого слова 'Аллах' . Сразу представляются страшные мусульмане!
— Волков бояться — в лес не ходить! — заявил герцог.
— Мусульман бояться — в Средиземноморье не плавать! — в тон ему ответила дочь, — Но я все равно боюсь.
— Со мной? — спросил Бофор, — Со мной не бойся никого, ни Драгут-реиса, ни Барбароссу!
— Даже с вами, мой герцог! Последователи Драгут-реиса и Барбароссы — такие жестокие живодеры!
— Не думай ты об этих уродах! Не твоя это забота! Думай лучше о своем красавчике!
— О красавчике? — спросила девушка, — Я даже лицо его не видела. Он же не снял маску, как я его ни просила.
''Хоть на это ума хватило' .
— И влюбилась без памяти, — вздохнул Бофор, — Вот и пойми душу женщины!
— Но вы-то сами, отец, вы видели его лицо без маски, раз назвали красавчиком? — с любопытством спросила Анжелика.
— Да, — усмехнулся Бофор, — Не раз имел удовольствие любоваться твоим героем.
— Ваша характеристика соответствует действительности?
— Если ты потребуешь, чтобы я нарисовал словесный портрет твоего незнакомца, я сразу отказываюсь.
— Жаль, — вздохнула Бофорочка.
— Не волнуйся, ты не будешь разочарована.
— Дай Бог, — опять вздохнула она.
— Черт возьми! — сорвался герцог, — Но что я должен сказать еще, чтобы ты прекратила свое нытье!
— Я не знаю, — пролепетала она.
— Меня бесит твой кислый вид! Ты же никогда такой не была!
— Увы! Монсеньор, на то есть причины.
Герцог схватился за голову.
— Я с ума сойду с тобой! Хорошо! Я знаю, как тебя успокоить! Какой сегодня день?
— Среда.
— Вот. На среду сон верный. Мне снилось, что мы победили. И ты наконец встретила своего Шевалье. На тебе было твое любимое платье… цвета морской войны…
— Цвета морской волны.
— Волны, конечно, а я как сказал?
— Вы сказали 'войны' .
— Это я оговорился. Итак, на тебе было платье цвета морской волны с вышитыми якорями…
Она бежала в этом своем платье цвета морской волны по полю битвы, и Бофор сказал своему лохматому и чумазому адъютанту:
— Вот и пришло ваше время!
Рауль соскочил с лошади и побежал к Анжелике. Они обнялись крепко-крепко. Последовавший за этим поцелуй был долог и нежен.
— Да, — сказал герцог, — Именно так все и было. Черный дым над горами развеялся. Твой любимый обнимал тебя очень крепко, ваши уста слились, и солдаты, вся моя армия, любовались вами. И над минаретом развевалось знамя победы. И мы уже собирались праздновать нашу победу.
— А подробнее? — спросила Бофорочка, — Как он оказался в Алжире?
— Так и оказался, — пробормотал Бофор, — Авантюристы, такой народ — сегодня здесь, завтра там.
— И мы стали праздновать победу?
— Да, — вздохнул герцог, — И мы стали праздновать победу.
— Почему же вы так тяжело вздохнули?
— Просто так, — ответил Бофор, — Правда, просто так…
Сон на этом не окончился. Бофор в подзорную трубу разглядел на высокой скале притаившегося ассасина. Араб держал в руках старинный арбалет и целилися в Анжелику и Рауля. Герцог хотел закричать, но крик замер в горле. Во сне всегда так — хочешь крикнуть и не можешь. И тогда Бофор сделал отчаянный рывок. Он закрыл собой влюбленных и свалился на песок.
— Монсеньор! — закричал Рауль.
— Отец! — вскрикула Анжелика.
Два выстрела прогремели одновременно. Рауль выхватил мушкет у стоявшего неподалеку солдата. Оливье выстрелил вторым, через несколько секунд после Рауля. Убийца свалился в пропасть.
— Скорее врача! — крикнул Рауль, — Герцог ранен!
— Врач не поможет, — сказал герцог, — Я убит. Эти мошенники стреляют отравленными стрелами. Дай руку, дочка. И ты дай руку, виконт. Береги ее, пожалуйста… Не обижай. У нее больше никого не осталось на свете…
— Монсеньор, клянусь вам… Но, может, еще не поздно…
— Поздно, дети мои, поздно.
Герцог соединил руки влюбленных и устало вздохнул.
— Будьте счастливы…
— Вам снилось еще что-то? — настойчиво спросила дочь.
— Дорогая моя! Ну скажи, разве не забываем мы свои сны, едва успев проснуться? Да, что-то еще снилось, но хоть убей, не могу припомнить! А тебе мало того, что мы победили, и ты нашла свою любовь? Больше меня не пытай, я все забыл! Ты слишком многого хочешь! Хватит с меня мелодрам! Сыт по горло сентиментальностями! Пора заняться реальными делами!
— Вы правы, монсеньор, а я только отвлекаю вас. Помните, в Тулоне я говорила, что не представляю себе ваши обязанности — обязанности главнокомандующего.
— Ну и что?
— Я была неправа. Я подумала о ваших обязанностях… и вот что мне пришло на ум… Но… я, наверно, зря отвлекаю вас от ваших дел. Вы и так уделяете мне слишком много внимания.
— Черт возьми, я пока еще могу уделять тебе внимание. Так что же ты придумала, моя юная амазонка, дева-воительница!
— Не получается из меня амазонка и дева-воительница, — сказала Бофорочка, — Я слишком слабая и трусливая.
— И не стремись в амазонки. Воевать предоставь нам. На то мы и мужчины. Не женское это дело. Почудили, и будет! И так уже вся эскадра судачит о приключении на салинге! Шутка сказать — военный корабль! Флагман королевского флота — и вдруг такое.
— Линейный, с во-до-из-ме-ще-нием 2100 тонн, — торжественно сказала дочь адмирала, — А еще… о реальных делах и обязанностях главнокомандующего… Можно спросить?
— Спрашивай…
— Какая государственная тайна заключена в бумагах Шевретты?
— В каких бумагах?
— Вы их не читали? Или не хотите отвечать?
— Черт возьми! Я совсем забыл о них!
— А ведь там какая-то важная информация.