— Так сильно вы его любите?
— Ах, Хулия, я схожу с ума от любви! Всю ночь напролет я не сомкнула глаз и прибежала к вам в такую рань, чтобы поплакать у вас на груди и чтобы вы пожалели меня. И зачем только он приехал в Мехико?
— Он, верно, уже женился? — спросила Хулия.
— Женился? — в ужасе и гневе повторила Паулита. — Нет, такого испытания я не выдержала бы… Не могу допустить даже мысли, чтобы он полюбил другую!..
— Но вы же вышли замуж…
— Я — да, но я не желаю, чтобы женился он… А в сущности, какое право я имею чего-то требовать, на что-то надеяться?
И Паулита залилась горькими слезами.
— Успокойтесь, успокойтесь, — повторяла Хулия, гладя ее по голове. — Где же ваша твердость, о которой вы мне вчера толковали?
— Я была тверда, Хулия, но, узнав, что он здесь, я потеряла мужество. Горе мне, горе мне!
— А как вы думаете, Паулита, что было бы, если бы тот, кого я люблю, вдруг появился передо мной?
— Но это невозможно, Хулия, ваш пират не смеет с мирными целями ступить на американскую землю.
— А ваш возлюбленный все-таки появился.
— Это совсем, совсем другое дело. Дон Энрике вернулся в Мехико, потому что он здесь родился, к тому же он не совершил никакого преступления против короля, а вашему даже в Веракрусе нельзя высадиться.
В дверь постучали.
— Кто там? — спросила Хулия.
— Сеньорита, — раздался за дверью голос служанки, — госпожа просит вашу милость пожаловать к ней.
— Скажи, я иду, — ответила Хулия и, обращаясь к Паулите, прибавила: — Наверное, матушка хочет сообщить мне ответ дона Хусто. Не уходите, подождите здесь, мне так нужна ваша поддержка.
— Не теряйте мужества, Хулия.
— Не бойтесь за меня, вы видите, я спокойна.
Хулия поднялась и с величавым видом вышла из комнаты, приведя Паулиту в изумление своей решимостью.
В то время, как Хулия и Паулита беседовали между собой, в кабинете сеньоры Магдалены тоже шел разговор о серьезных вещах.
Дон Хусто, как известно, явился в дом одновременно с Паулитой и направился в покои сеньоры Магдалены. Он велел доложить о себе и был тотчас же принят.
— Сеньора, — начал дон Хусто, — получив от вас записку, я поспешил отклинуться на ваш зов. Располагайте мной.
— Благодарю вас, дон Хусто. Известно ли вам, что произошло с моей дочерью?
— Да, сеньора, и поверьте, я весьма огорчен, что послужил невольной причиной печального происшествия и тех горестей, что выпали на долю Хулии, которую я всем сердцем люблю и почитаю.
— Благодарю вас.
— Я имел счастье узнать, где Хулия нашла себе приют, и смог прийти и предложить ей мои скромные услуги.
— Я этого не знала…
— Я хотел сообщить вам об этом не раньше, чем вы успокоитесь, чтобы испросить у вас прощения для Хулии и проводить ее домой.
— Благодарю вас, Хулия уже дома.
— О, как я рад!
— Она здесь и согласна стать вашей женой, если вы по-прежнему настаиваете на вашем предложении.
Дон Хусто вскочил, как ребенок, которому показали игрушку; он даже побледнел от радости.
— Боже мой! — воскликнул он. — как я счастлив! Сеньора, вы меня осчастливили, да, осчастливили! Хулия станет моей супругой! Когда же? На какой день намечается свадьба?
— Хулия поставила условие…
— Она желает повременить?
— Напротив, заключить брак немедленно.
— Такое условие я могу только приветствовать.
— Значит, вы согласны?
— Еще бы! Сегодня, завтра, когда Хулия пожелает.
— Так спросим у нее.
— Эта неделя вообще необыкновенно удачна для меня. Если бы вы знали!
— В чем же удача?
— Через три дня истекает срок, назначенный графом де Торре-Леаль для возвращения его старшего сына, которого все считают умершим. Ежели в этот день он не явится, — а мне известно, что он перешел в лучший мир, откуда возврата нет, — мой племянник, младший сын графа, вступит в права наследства. Вы легко можете себе представить мою радость, ведь он сын моей сестры, а кроме того, я его опекун.
— В таком случае, если желаете, назначим свадьбу именно на этот день.
— Если Хулия согласится, то ровно через три дня мы навсегда соединимся с ней. Какое это для меня счастье!
Дон Хусто потирал от радости руки.
— Хотите, я позову Хулию? — спросила сеньора Магдалена.
— Если вы находите возможным…
— Мария! — кликнула служанку сеньора Магдалена.
— Сеньора, — отозвалась Мария.
— Что, сеньорита Хулия уже встала?
— Да, сеньора.
— Попроси сеньориту Хулию ко мне.
Служанка вышла исполнить распоряжение хозяйки, а дон Хусто, не в силах скрыть свою радость, принялся шагать из угла в угол.
По правде говоря, сеньора Магдалена не менее жениха радовалась предстоящей свадьбе: одним соблазном меньше для Педро Хуана и одной надеждой больше на мир в доме.
IX. ТВЕРДОСТЬ И РЕШИТЕЛЬНОСТЬ
Хулия появилась перед ожидавшими ее матерью и гостем бледная, но спокойная; голос ее не дрожал, только глаза покраснели от слез.
— Вы меня звали, матушка? — спросила она.
— Да, дочь моя, сядь и выслушай меня.
Хулия без возражений повиновалась.
— Вчера, — продолжала сеньора Магдалена, — ты выразила согласие стать супругой сеньора дона Хусто, который просил твоей руки.
— Да, матушка.
— Единственным условием ты поставила заключение брака возможно скорее.
— Да.
— Ты по-прежнему согласна на этот брак?
— Согласна.
— Сеньор желал бы назначить свадьбу через три дня.
— Он может назначить любой день по своему усмотрению.
— В таком случае, дочурка, я полагаю, ты можешь поговорить с ним наедине.
— В этом нет надобности, — сказала молодая девушка.
— Надобности нет, но я полагаю, что так лучше, и оставляю вас одних; раз вы собираетесь пожениться, вам есть о чем побеседовать между собой.
И, не ожидая ответа, сеньора Магдалена ушла, оставив наедине дона Хусто и Хулию.
Дон Хусто, не привыкший к женскому обществу, почувствовал смущение: перед ним была девушка, согласившаяся стать его женой, а он не решался сказать ей ни единого слова. Брак с Хулией представлялся дону Хусто огромной победой; воплощалась в жизнь его мечта, и он боялся, как бы эта мечта не рассеялась.
Хулия молчала, потому что ей решительно нечего было сказать своему жениху; она даже не глядела в его сторону.
Наконец, сделав над собой неслыханное усилие, дон Хусто нарушил молчание; но как и все недалекие люди, он повел речь так неуклюже, что, пожалуй, ему лучше было бы по-прежнему безмолвствовать.
— Так вот как, Хулия, вы хотите выйти за меня замуж, — сказал он.
— Нет, этого я не говорила, — возразила молодая девушка, — но я согласна назвать вас моим мужем.
— Значит, вы любите меня, — продолжал он самодовольно.
— Дон Хусто, этого я пока не могу утверждать.
— Но вы же выходите за меня замуж? Раз вы согласны стать моей женой, стало быть, вы меня любите. Зачем отрицать?
— Кабальеро, если вы настаиваете на тягостном для меня разговоре, позвольте откровенно поведать вам, что происходит в моем сердце, и объяснить мой поступок. Если затем вы по-прежнему будете настаивать на браке, я со своей стороны дам согласие.
— Откройте мне ваше сердце, Хулия.
— Прежде всего я должна вас предупредить, сеньор, что я вас не люблю.
— Предупреждение весьма для меня горестное.
— Но необходимое. Я не люблю вас, слышите? Не люблю, но это не значит, будто я вас ненавижу, будто вы мне неприятны и вызываете во мне чувство отвращения…
— Это значит…
— Это значит, что вы мне совершенно безразличны.
— О господи!
— Не удивляйтесь. Быть может, со временем, оценив ваше благородство и приятное обращение, вашу привязанность и уважение ко мне, я полюблю вас как доброго мужа. Но сейчас я не могу к вам относиться, как невеста к жениху.