Прямо перед ними стояла, подбоченясь, женщина с необычными чёрно-белыми волосами, в дорогом платье с короткими рукавами. Она казалась случайно забрёдшей сюда с одной из аристократических вечеринок, настолько не вписывалась она в картину происходящего. Но главная странность была в том, что даже эльф не услышал её шагов. А уж он-то на слух не жаловался. И эта женщина улыбалась, хотя её глаза метали молнии.
— Флозерин, душка…
— Я тоже рад тебя видеть, Маниша…
Звонкая пощёчина снова привлекла внимание всех посетителей. Герхард с изумлением наблюдая за этой картиной, заметил клыки, торчащие из под нижней губы женщины.
— Подлец! Трус! Мерзавец! – бушевала она. – Как ты мог так поступить? Да ещё и смыться после этого?!
Гном отодвинулся, краем глаза замечая, что то же самое делает и Мёрфи. Что-то сейчас произойдёт.
Эльф стоически выдержал первый натиск, но когда рука женщины дёрнулась, чтобы влепить ему следующую оплеуху, он ловко перехватил её. Другая его рука при этом скользнула в карман и вытащила оттуда бархатный футляр.
— Я пришёл загладить свою вину, Маниша, — он протянул футляр женщине, делая небольшой шаг к стойке. Та недоверчиво посмотрела на него, но подарочек взяла.
— О, Флозерин! — раздался вздох восхищения. – Ты что, ограбил контору ныряльщиков?!
— Вовсе нет, — эльф спрятал взгляд, заметив вопросительно изогнутую гномью бровь. Маниша, вздыхая, держала в руках ожерелье из чёрного и белого жемчуга. – Не мог же я оставить так мой прошлый промах.
— Вот-вот, и я так считаю, — вклинился в разговор Мёрфи. Вздохнув, эльф отсчитал бармену тридцать пять золотых марок.
— Здесь на пять больше, – заметил Мертвец.
— Это в счёт возможных будущих неурядиц…
— Что?!
— Я же сказал — «возможных», — кротко заметил Флозерин.
— Ты — неисправим. Говори уж тогда, зачем пришёл? Меня ты жемчугом не обманешь, — он кивнул в сторону Маниши, которая, сидя на высокой банкетке, разглядывала ожерелье, и, казалось, забыла обо всём на свете.
— Ты слышал о похищенной дочери посла из Халифата, Мерф?
Мертвец побледнел ещё больше.
— Ты совсем спятил, что взялся за это дело, эльф?
— Значит, что-то слышал, — заключил Флозерин.
— И да, и нет. Но предпочитаю помалкивать. Зайди в другой раз.
Это была условная фраза, обозначавшая, что информация у Мёрфи есть, но делиться ею здесь он не станет. Маниша тем временем, сев на стул на сцене, запела глубоким, сильным голосом. Все разговоры в зале моментально стихли. Воспользовавшись моментом, друзья вышли на улицу, и Флозерин тут же увлёк гнома в тёмную узкую щель за стеной «Морского дьявола».
— Я ничего не понимаю, Фло, — начал было гном, но эльф оборвал его шипением. В темноте раздался звук отодвигающейся двери.
— Осторожно, тут ступеньки, — прошептал эльф, беря гнома за руку. Последовав за ним, Герхард очутился в маленьком помещении, до потолка забитым какими-то ящиками.
— Контрабанда, — догадался он.
Свет пробивался через несколько щелей, и, приникнув к ним лицом, гном рассмотрел небольшую кухню, в которой полным ходом шло приготовление пищи.
— Твой друг – контрабандист? – едва шевеля губами, спросил он Флозерина.
— Не только…
— А она?
— Слушай, давай, я потом всё тебе расскажу.
— Что?
— Ради Великого Леса помолчи, Герхард, — зашипел эльф.
Спустя пару минут, на склад проник Мертвец и сразу же перешёл в наступление:
— Ты видно не в курсе последних событий, Флозерин?! Иначе я не могу объяснить твой поступок.
— Мёрфи, мы знакомы не первый год…
— И поэтому ты и твой дружок ещё не валяетесь в канаве с перерезанными глотками.
— Всё так серьёзно?!
— Ещё серьёзней, Колючка.
— Говори.
Мертвец некоторое время собирался с мыслями, прежде чем начать:
— Неделю назад в порт зашёл странный корабль. Словно, — бармен пошевелил в воздухе пальцами, будто подыскивая слова, – проклятый. Да. С него на берег сошёл один богатый человек со свитой и сразу же исчез.
— То есть? — удивился эльф.
— Ну, ты знаешь, как это бывает, когда к нам заглядывают подобные гости. За ними сначала следят, — Мертвец покосился на гнома. – А кто твой друг, Колючка?
— Мой партнёр, Герхард Карнорсон.
— А это не он плавает с этой сумасшедшей эльфийкой с непомерными амбициями и самомнением?
— Да, это я, — буркнул гном, закипая от гнева.
— Ну, тогда лады. Так вот. Этот типчик просто растворился в толпе. Не иначе — магия. И сильная, — добавил Мёрфи. – А пару ночей спустя, мы не досчитались нескольких первоклассных «следопытов». Правда, скоро мы нашли то, что от них осталось. А осталось там не много, говорю я тебе.
Мертвец замолчал, погрузившись в воспоминания. Молчание затянулось.
— Продолжай, Мёрф, — подтолкнул бармена эльф.
— А? Да, извини, – Мертвец встряхнулся, видимо это было действительно страшное зрелище, раз впечатлило такого прожженного головореза, как Мёрфи Мертвец.
— Так вот, а потом пропало ещё несколько «быков» из уличных банд. Так от этих даже вещичек не осталось. И так каждую ночь. А вчера стали прибывать ещё такие же гости – богатые и таинственные. И все также бесследно исчезают. Ты не поверишь, Флозерин, но ночью народ убирается с улиц Портового. Каждая тварь пытается найти для себя щель и забиться в неё до утра.
— А власти в курсе?
— Пока нет. Но, — тут Мёрфи сделал паузу, — когда они узнают, начнётся паника.
— Причём же тут дочь посла?
— А при том, что, как я слышал, обстоятельства её похищения очень уж странные, если не сказать больше. Помнишь Сухого Гвидо?
— Почему «помнишь»?
— Да, потому, что его похитили из собственного дома при сходных обстоятельствах. А Сухой — это тебе не пирожок, чтоб его взять и унести. К тому же слух о дочери посла уже достиг и наших ушей.
— Очень странно, Мёрфи, — зашептал эльф. – Не могло же несколько трупов напугать тех, кого напугать в принципе невозможно.
— На поверку оказалось, что возможно, Колючка, — Мёрфи тяжело вздохнул и ещё больше ссутулился. – Я видел одно из тел, так меня до сих пор озноб пробирает, когда вспоминаю. То, что их составляет, явно вырывалось из самого пекла. В общем, ты меня слышал. А сейчас мне пора к клиентам.
— Спасибо, Мёрфи, – эльф протянул руку, в которой Герхард заметил увесистый мешочек. – Ты же знаешь, где я теперь живу?
— Знаю, знаю, — усмехнулся Мертвец и тихо растворился в тёмном углу склада. Через несколько минут тайное убежище покинули и друзья. Уходили они совсем не так, как пришли, пробираясь какими-то крысиными ходами.
— Дела-а, – протянул гном, когда они вышли на оживлённую Цветочную улицу. – Мне до сих пор не по себе, Фло.
— И мне, дружище. И мне. Поэтому-ка, оставайся у меня, а я нанесу незамедлительный визит Кошачьей леди.
— Даже не пообедав? – поднял бровь Герхард.
— Ты прав. Пойдём в «Рогоносца».
— Шикуешь?
— Не могу удержаться