«Война – далеко не всегда открытый бой, – заметит старик. – Война – это и хитрость, война – это и манёвр. Для того чтобы на равных сражаться с русскими, нам придётся построить в Заполярье свою собственную военную базу. Истребитель – не трактор. Ему недостаточно одного керосина – требуется взлётно-посадочная полоса, специальные команды технического обслуживания…»
«Я знаю это без тебя, – оборвёт старика президент. – Да, это будет стоить денег. Но война всегда стоила денег. И не о деньгах нам следует думать, начиная нашу войну».
Старик не сумеет найти достойного ответа. Он предпочтёт молча отхлебнуть шербета из запотевшего бокала в ожидании продолжения. Президент не заставит его долго ждать.
«Это дело чести, – скажет президент. – Захватив наши грузы, уничтожив группу Мурата, русские бросили нам вызов. Ответить на него – дело чести каждого из нас».
«Но неужели нет другого способа ответить на вызов? – спросит старик. – Допустимо ли в преддверии войны ослаблять нашу армию переводом части её сил в Заполярье, на вражескую территорию, где мы не сможем оказать нашим солдатам полноценную поддержку?»
Президент усмехнётся.
«Ты ищешь рациональное оправдание операции „Снегопад“? Что ж, вот тебе оправдание. Заполярье станет полигоном будущей войны. Мы должны убедиться, что наши войска способны вести боевые действия с применением современной техники. Если операция провалится, значит, начинать войну рано; значит, мы к ней не готовы. Поэтому операция „Снегопад“ не должна провалиться! Мы покажем русским кузькину мать!»
Из краткого пересказа этого диалога Иван Иванович уяснил две вещи: президент его родной страны окончательно сбрендил, и Чёрному Псу план операции «Снегопад» нравится ничуть не больше, чем самому Ивану Ивановичу.
– В чём заключается наша задача? – поинтересовался резидент без малейших признаков энтузиазма.
– Мы должны обеспечить агентурную поддержку операции, – отозвался Чёрный Пёс. – У нас есть два месяца. За этот срок нам необходимо узнать о противнике всё: количество единиц техники, численность рядового и офицерского состава, порядок несения боевого дежурства, биографические данные командира и его заместителей.
– Прошу прощения, – сказал Иван Иванович, – речь всё ещё идёт о воинской части номер 461-13"бис"?
– Да, – подтвердил Чёрный Пёс, не уловив иронии, заключённой в вопросе Ивана Ивановича.
– А как быть с другими подразделениями? Воинская часть 461-13"бис" не в вакууме находится; в случае чего ей будет оказана поддержка всеми силами, сосредоточенными в Заполярье. Одна военная база против объединённой мощи северо-западной группировки войск – какого результата ждёт президент?
– Вакуум можно создать искусственно, – сообщил Чёрный Пёс с таким видом, будто сделал открытие, которое можно с ходу выдвигать на присуждение Нобелевской премии. – Достаточно обрезать связующие линии, и общая картина сразу изменится. Но этим будут заниматься другие. В твою задачу входит только добывание информации.
Чёрный Пёс выделил слово «твою» интонацией, подчёркивая тем самым, что его, Чёрного Пса, задачи намного шире. Иван Иванович воспринял последнюю фразу с заметным облегчением: с него снималась изрядная доля ответственности, и он это только приветствовал.
– Я готов приступить к выполнению задания! – сказал резидент.
– И сколько нам ждать? – подзуживал советник Маканин полковника Зартайского.
Тот глубокомысленно морщил лоб, пожёвывал своими тонкими бледными губами, но ничего не отвечал.
Маканин подмигнул Фокину и продолжил измывательство:
– А если «два» в «гору» записать?
– Будете перемигиваться, я вам «четыре» в «гору» запишу. Каждому! – пообещал Зартайский сердито. – Девять бубей! – объявил он наконец.
– Ого! – Маканин заглянул в свои карты. – Круто берёшь, полковник.
– Беру, как умею.
– Тогда пас.
Они посмотрели на Фокина. Лейтенант ФСБ Владимир Фокин хитровато улыбнулся.
– Падаю, – проинформировал он партнёров по игре.
Зартайский разочарованно крякнул.
– Вот так всегда, – заворчал он. – Только начнёт фартить…
С выражением сильнейшей досады на лице он швырнул свою часть колоды на стол – карты легли веером. Маканин же заметно оживился и потёр руки.
– Ещё не всё потеряно, полковник, – приободрил он. – Сейчас мы опустим молодого наглеца.
– По этому поводу есть изумительный анекдот, – сообщил Фокин. – Из фольклора преферансистов. Рассказать?
– Прикуп вскрывай, – потребовал Маканин сурово.
– Пожалуйста.
– Чтоб тебе два туза выпало! – в сердцах пожелал Фокину расстроенный Зартайский.
Но два туза, что при игре на мизере смерти подобно, Фокину не выпали. В прикупе лежали дама трёф и семёрка пик. Зартайский расстроился ещё больше.
– Ну давай рассказывай свой анекдот, – попросил он. – Раз уж мне не везёт сегодня, хоть скрасим вечер хорошей шуткой.
– Приходит как-то Вовочка в школу, – начал Фокин, перебирая в руках свои карты. – С фингалом под глазом. Учительница сразу захлопотала: «Что случилось, Вовочка?». Он ей и говорит: «Встал утром, на кухню вышел, а там отец с двумя приятелями в карты играют. Я у отца спрашиваю: „Который час?“, он мне отвечает: „Девять“, а эти двое как заорут: „Вист! Вист!“»
Маканин засмеялся.
– В самую точку, – одобрил он.
– Кому в точку, а кому по точке, – буркнул Зартайский; его анекдот почему-то не рассмешил. – Карты сбросил?
Фокин отделил две карты и положил их на стол «рубашкой» кверху:
– Готово.
– Вскрываемся, – объявил Маканин.
Они с Зартайским вскрыли свои карты и некоторое время молча изучали расклад.
– Даму и короля он снёс, – предположил Зартайский после естественной паузы. – «Чистая» игра.
– Под пики не сунется? – Маканин прищурил один глаз.
Полковник покачал головой.
– Нету тут «паровозика», – подытожил он. – «Чистая» игра.
Маканин опустил руку и смешал карты. Фокин изобразил лёгкое разочарование: мол, слабы старички – даже сыграть не попробовали.
– Раздавай, – приказал ему Маканин, а сам потянулся за сигарами.
– Что у нас с «Испаньолой»? – как бы между прочим поинтересовался Зартайский; он в свою очередь взялся за остывший заварочный чайник с намерением добавить себе чайку.
– А что у нас с «Испаньолой»? – Маканин пожал плечами. – Операция в целом прошла успешно. Переброска грузов прекращена. Наши «друзья», – тут господин советник хмыкнул, – с Кавказа не сумели убедить наших «друзей» из Северо-Атлантического блока, что грузы исчезают по нашей вине, а не согласно их хитроумному плану быстрого сбыта дармовой амуниции.
– Помнится, мы ожидали активизации деятельности их резидентуры в Заполярье…
– Что скажешь, Владимир? – обратился господин советник к Фокину. – Наблюдается активизация?
– Пока нет, – отвечал лейтенант, тасуя колоду. – А может, и не будет наблюдаться. Мы надеемся, что эта их безумная выходка с нападением на часть обошлась им дороже, чем они рассчитывали. Они обескровлены и вряд ли пойдут на что-нибудь серьёзное. По крайней мере, в ближайшее время.
– А если нам только кажется, что они обескровлены? – намекнул Зартайский.
– Москве что-то известно? – быстро спросил Фокин. – Что-то такое, что неизвестно нам?
Зартайский дал ответ не сразу. Было видно, что он колеблется, то ли не зная, что можно сказать, а что нельзя, то ли не зная, как сказать.
– Их президент был в ярости, – сообщил он в конце концов.
– Ещё бы, – Фокин ухмыльнулся. – Окажись я на его месте…
– И он встречался с начальником военной разведки.
– С Чёрным Псом? – встрепенулся Маканин.
– Да. И по нашим данным, речь шла о Заполярье и перехваченных «Геркулесах».
– Ну и что? – возразил Фокин. – Что они могут сделать?
– Ну, например, они могут попытаться вычислить организаторов, – предположил Маканин. – И попытаются ликвидировать их. В порядке индивидуального террора.