Несколько лет был моряком и Герман Мелвилл. Его дебютная повесть «Тайпи» и последовавшая повесть «Ому» имели большой успех. Эти книги, как и романы «Редберн» (1849) и «Белый бушлат» (1850), были этапами на пути Мелвилла к его opus magnum — роману «Моби Дик, или Белый Кит» (1851), одному из самых известных и ярких произведений американской литературы XIX в. Одна из трудностей при разговоре об этом романе заключается в сложности его жанровой атрибуции: ведь «Моби Дик» — роман одновременно приключенческий, философский, фантастический, социальный, наконец, просто «морской». Сплав свойств, присущих всем этим видам романа, определяет художественные особенности книги. И можно не сомневаться, что история плавания китобойного судна «Пекод», история погони за Белым Китом, в схватке с которым потерял ногу капитан судна Ахав, была для Ходжсона весьма привлекательной. Ибо есть нечто зловещее, почти инфернальное в решении Ахава преследовать Моби Дика, воспринимаемого им как олицетворение мирового зла, «и за мысом Доброй Надежды, и за мысом Горн, и за Норвежским Мальштремом, и за пламенем погибели…». [21]
Интересно сравнить английскую и русскую литературу о море XIX — начала XX в. В сущности, и в той и в другой не так уж много примеров маринистики в прямом смысле слова, т. е. литературы, посвященной, по словам отечественного исследователя, изображению специфики труда и быта матрасов и офицеров. [22]Гораздо чаще в них говорится не о специфике морской службы, а о человеке, ее несущем. И не случайно, что И. А. Гончаров, писатель, заложивший основы русской маринистики, писал в книге очерков «Фрегат „Паллада“»: «Не величавый образ Колумба и Васко де Гама гадательно смотрят с палубы вдаль, в неизвестное будущее: английский лоцман, в синей куртке, в кожаных панталонах, с красным лицом, да русский штурман, с знаком отличия беспорочной службы, указывают пальцем курс кораблю и безошибочно назначают день и час его прибытия». [23]
Гончаров, выступавший с первых шагов в литературе противником романтизма, в описании моря подчеркнуто воздерживался от присущих этому направлению художественных приемов. Не случайно, что он особо выделял в русских матросах — главных героях книги — отсутствие восторга или же просто интереса к экзотической жизни и пейзажам тех стран, где побывал фрегат. По точному выражению Л. М. Лотмана, русский моряк «привык к необычайному, как к обыденному. Работа, служба всегда требует собранности, поглощает его, и его сдержанность при созерцании экзотических чудес, так же как и при смертельной опасности, определяется сосредоточенностью, занятостью или готовностью к труду». [24]
Такое же реалистическое восприятие моря мы видим в различных книгах русских писателей о морских путешествиях (путевых очерках Д. Григоровича, рассказах К. Станюковича). Во всех этих произведениях есть замечательные картины природы, глубокие и точные психологические наблюдения, хорошо — и убедительно — сказано о том, как море проверяет людей на нравственную прочность, на храбрость и доброту. И конечно же, велика заслуга К. Станюковича, воспевавшего русских моряков, с их «повседневным мужеством, удалью и сердечностью, грустью по родным берегам и чувством равенства со всеми, кто жив в подлунном мире… С их верностью воинскому долгу и артельному товариществу». [25]
Но ведь у моря и у жизни человека на корабле есть не только внешняя, парадная сторона. Есть и оборотная, «изнаночная», та, что связана с «сумеречными состояниями» человеческого духа, с тем, о чем писал Гумилев:
Профессия моряка интернациональна — ведь океан един для всех жителей Земли, и един, интернационален страх, испытываемый перед морской пучиной. Для моряков разных стран общим был морской фольклор, истории, полные пророчеств и примет. На протяжении столетий складывались у моряков всех стран легенды и суеверия об океане. Об этом хорошо сказал Киплинг:
Помимо «морской» составляющей, прозу Ходжсона отличает насыщенность страшным и таинственным, что также шло от национальной традиции английской литературы, от традиции готического романа.
Готический роман (роман ужасов, «черный роман») появился в Англии в 60-х гг. XVIII в. Последняя треть XVIII в. — время переходное для английской литературы, период кризиса просветительского рационализма, появления новых, романических форм осмысления реальности. Происходит пересмотр просветительской эстетики, готический роман противопоставляет логичной, выстроенной на законах разума и естественных наук картине мира картину иную, в которой нет и быть не может места житейскому правдоподобию и логике. Присутствует же, напротив, фантастическое, неестественное, мрачное, трагичное, есть зловещая атмосфера тайн и кошмара, есть вмешательство в судьбу человека неведомых, сверхъестественных, пугающих, жутких сил, существующих за пределами человеческого восприятия и понимания. Об этом писал основоположник готического романа Хорэс Уолпол, автор романа «Замок Отранто» (1764). В «Замке Отранто» было все то, что потом стало каноном для эстетики готического романа: здание готической архитектуры (замок или аббатство), где разворачиваются зловещие и драматические события, таинственные приключения героев.
Книга Уолпола, романы Клары Рив «Старый английский барон» (1777), Уильяма Бекфорда «Ватек. Арабская повесть» (1786), Анны Радклифф «Удольфские тайны» (1794), Мэтью Грегори Льюиса «Монах» (1796) имели шумную известность, о чем современник писал так: «Из всех возможных видов суеверия, влияние которых в любой век испытывает человеческий ум, ни один, кажется, не воздействует на так сильно на человеческую психику, как готика… Даже самый просвещенный ум, свободный от малейшего налета суеверия, невольно признает над собой ее власть». [28]
Принято выделять две школы готического романа: Хорэса Уолпола (и Мэтью Грегори Льюиса) и Анны Радклифф. Авторы первой — и в особенности Льюис — не заботились об объяснении происходящих сверхъестественных событий и, наполняя свое произведение фантастическим ужасом, не думали о его природе. Тогда как Радклифф, не менее эффектно создавая в своих книгах атмосферу почти физически осязаемого ужаса, дает всем кошмарам, возникающим на страницах ее произведений, правдоподобное рационалистическое объяснение.
23
Гончаров И. А. Фрегат «Паллада» // Гончаров И. А. Собр. соч.: В 8 т. Т. 2. М., 1952. С. 16.
24
Лотман Л. М. И. А. Гончаров // История русской литературы. В 4 т. Т. 3. М., 1982. С. 177.
25
Давыдов Ю. Смена пришла, ветеран не ушел… //Станюкович К. М. Морские рассказы. М., 1983. С. 12.