Я зашел в тупик в своих рассуждениях; стоя вполоборота к штурвалу, я крепко держал его левой рукой, продолжая обозревать море в надежде обнаружить хоть что-нибудь, что помогло бы мне разобраться в случившемся.
И вдруг мне показалось, что я снова увидел корабль. Он был теперь на нашем траверсе, а не сбоку, как раньше, и появился лишь на мгновение это было мимолетное затуманенное, расплывчатое видение, как будто я наблюдал корабль сквозь завихрения раскаленного воздуха. Затем все исчезло, и море вновь опустело; но на этот раз я был уверен в реальности корабля. Странное туманное колебание воздуха напомнило мне об одной вещи. Я вспомнил загадочное, зыбкое состояние атмосферы за несколько дней до того, как туман накрыл наш корабль. Я связал мысленно эти два явления между собой. В облике того таинственного корабля не было ничего странного. Странность заключалась в нас самих. Что-то такое присутствовало на нашей посудине (или окружало ее), что не позволяло мне и прочим членам экипажа видеть тот другой корабль. Очевидно, они могли наблюдать нас, что доказывали сигнальные флаги. Мне вдруг стало интересно, что могут подумать о нас люди с того корабля, если мы не обращаем внимания и, видимо, намеренно, на их сигналы.
После этого я задумался о странности всего происходящего в целом. Конечно, даже в ту минуту они видели нас; что же касается нашего корабля, то океан вокруг него казался пуст. Мне стало жутко.
Затем новая мысль пришла ко мне. Как долго находились мы в подобном состоянии? Я задумался и только тогда вдруг сообразил, что утром того самого дня, когда появился туман, мы заметили на горизонте сразу несколько судов, а потом они куда-то исчезли, и с тех пор горизонт был совершенно чист. Это не могло не показаться странным, если не сказать больше, так как, помимо нас, еще несколько кораблей возвращались в порт приписки и шли тем же курсом. Следовательно, при такой ясной погоде, при почти что полном отсутствии ветра они должны были находиться в пределах нашей видимости. Рассуждая подобным образом, я пришел к единственно возможному, как мне в тот момент казалось, выводу: существовала некая связь между появлением тумана и нашей неспособностью видеть. Если это и в самом деле так, мы пребывали в таком необычном состоянии слепоты уже почти три дня.
В моем сознании снова всплыл образ того корабля в нескольких сотнях ярдов от нашего борта. И я сейчас припоминаю странное ощущение, появившееся у меня тогда, будто я наблюдал за кораблем из какого-то другого измерения. Знаете, на несколько секунд эта безумная мысль овладела мной полностью, отодвинув всякие логические рассуждения о сути явления в сторону. Она, похоже, самым точным образом выразила те полуоформившиеся идеи, что блуждали в моей голове с того момента, как я увидел эту посудину в океане.
Неожиданно за моей спиной раздался шум парусов и скрип рей, и в то же мгновение я услышал голос капитана:
- Какого черта, Джессоп, каким курсом мы идем?
Я повернулся быстро к штурвалу и сказал, запинаясь:
- Не знаю, сэр.
Я даже забыл, что несу вахту на штурвале.
- Он не знает! - взревел капитан. - Я и вижу, что ты ничего не знаешь, черт побери! Право руля, идиот! Сейчас корму занесет вперед носа!
- Слушаюсь, сэр, - ответил я, налегая на штурвал. Я действовал почти машинально, поскольку все еще находился в состоянии крайнего потрясения и у меня не было времени собраться с мыслями.
Еще с полминуты после этого я воспринимал лишь брань Старика. Но вот оцепенение схлынуло, и я очнулся, разглядывая мысленно компас, не совсем еще, правда, отдавая отчет в своих действиях. Однако теперь я видел, что корабль возвращается на правильный курс. И только Богу известно, на сколько градусов в сторону я увел его.
С осознанием того, что я почти положил судно в дрейф, пришло воспоминание об изменении курса другого корабля. В последний раз он появился на нашем траверзе, а не сбоку. Теперь, когда ко мне вернулась способность соображать, я понял причину этого очевидного, но до сих пор необъяснимого факта. Все произошло из-за изменения нашего курса - мы свернули прямо на тот корабль.
Интересно, что раздумывая обо всем этом, я, видимо, совершенно забыл о капитане - он тряс меня за плечо.
- Что с тобой, парень? - орал он. А я смотрел на него, словно осел, и молчал.
- Ты что, спятил, черт тебя дери? - продолжал кричать капитан. - Тебя в сумасшедший дом отправить? На солнце перегрелся, парень? Да отвечай, что ты рот разеваешь, как идиот!
Я пытался что-то сказать, но получалось нечто нечленораздельное. Со мной все было в порядке, но я был совершенно потрясен сделанными мной открытиями, и потом, у меня было такое ощущение, будто я вернулся на палубу откуда-то издалека.
- Ты спятил! - сказал он снова. Потом он повторил это еще несколько раз, точно желая убедить меня в этом. Затем он отпустил мое плечо и отошел на несколько шагов.
- Я не спятил! - заявил я, обретая с большим трудом дар речи. - А если и так, то не больше, чем вы.
- Тогда почему ты не отвечаешь на мои вопросы, черт возьми! - закричал он. - Что с тобой случилось? Отвечай!
- Я разглядывал тот корабль справа по борту, сэр, - окрикнул я. - Они сигналили нам...
- Что? - перебил он своим вопросом. - Какой корабль?
Он повернулся быстро и посмотрел в море. Затем снова накинулся на меня:
- Там нет никакого корабля! Что за бред ты несешь!
- Корабль есть, сэр, - возразил я, указывая на море: - Он там...
- Замолчи! - крикнул он. - Хватит!
- Я видел его, сэр, - настаивал я.
- Ты еще смеешь огрызаться! - рявкнул он, теряя терпение.