Остальное вам известно...
- Итак, вы думаете... - начал капитан и, сделав паузу, вопросительно посмотрел на Джессопа.
- Нет, я не думаю, - возразил Джессоп. - Я ЗНАЮ. Никто из нас не способен думать. Это библейская истина. Люди любят болтать о разных чудесах, случающихся в море, но эта история не из их числа. Это - реальное событие. Вы наверняка наблюдали нечто необъяснимое и сами, и, возможно чаще, чем я. Все зависит от обстоятельств. Только такие явления не попадают в судовой журнал. Их туда не заносят. Не будет исключением и данный случай, по крайней мере в том виде, как все это действительно произошло.
Он покачал головой и, обращаясь теперь непосредственно к капитану, сказал, тщательно подбирая слова:
- Готов биться об заклад, что ваша запись в судовом журнале будет выглядеть примерно так: "Май, 18-го числа. Такой-то градус южной широты, такой-то западной долготы. Время: два часа пополудни. Ветер зюйд-ост силой два балла. Справа по курсу замечен корабль под всеми парусами. Нагнали его в первую полувахту. Подавали ему сигналы, но не получили ответа. В течение второй полувахты корабль продолжал упорствовать в своем нежелании установить с нами связь. Около восьми часов вечера корабль как будто осел носом вперед, а минутой позже на наших глазах резко пошел ко дну вместе со всем экипажем. Мы спустили шлюпку и подобрали одного из членов его команды, матроса первого класса, который назвался именем Джессоп. Он не смог дать какоголибо вразумительного объяснения этому трагическому случаю..."
Джессоп повернулся в сторону старпома и второго помощника.
- А вы двое поставите свои подписи под этим сообщением, так же, впрочем, как и я, и, наверное, еще ктонибудь из вашей команды. А когда мы прибудем домой, в газетах напечатают об этом короткую заметку, и публика посудачит о ненадежности морских судов. Возможно, несколько специалистов затеют умную дискуссию о заклепках, о дефектах обшивки и прочей ерунде.
Он зло засмеялся, а затем продолжил:
- И ведь что получается: других-то свидетелей нет, и никто, кроме нас, не узнает подлинных обстоятельств дела. Что же касается старых "морских волков" с их рассказами, то к ним никогда не было и не будет доверия. Еще бы, ведь это "грубые, вечно пьяные скоты", это "рядовая матросня", как им верить! Бедные ребята... Конечно, случается иногда услышать от них про какой-нибудь загадочный случай, но это чаще всего бывает, когда они изрядно накачаются. Они бы и рады промолчать (из страха выставить себя на посмешище), да только их точно кто-то за язык тянет...
Джессоп замолчал и провел взглядом по нашим лицам.
Капитан и оба его помощника кивнули, молча соглашаясь с ним.
ПОСЛЕСЛОВИЕ
БЕЗМОЛВНЫЙ КОРАБЛЬ
Я служу третьим помощником капитана на бриге "Санжиер", судне, которое, как известно, подобрало Джессопа; он попросил нас составить короткий отчет о том, что мы видели со своего борта, и подписать его. Капитан поручил эту работу мне, посчитав, что я изложу факты лучше, чем он.
Итак, шла первая полувахта, когда мы обнаружили его - "Мортзестус", я имею в виду. Но главные события развернулись во время второй полувахты. Старпом и я находились на юте, наблюдая за ним. Дело в том, что мы подавали сигналы, но на "Морзестусе" никак не реагировали на них, что казалось весьма странным, поскольку мы находились всего в трехстах - четырехстах ярдах от их левого борта при отличной видимости; можно было бы даже организовать дружеское чаепитие, если б они оказались приятной компанией. А так мы обозвали их бандой угрюмых свиней и отложили дружеский визит, хотя и не стали спускать наши сигнальные флаги.
Так или иначе, мы, разумеется, постоянно смотрели в их сторону, я даже припоминаю, как в какой-то момент подумал о странной тишине у них на борту. Не слышен был даже звук их рынды, и я сказал об этом старпому. Старпом ответил, что тоже обратил на это внимание.
Затем, после того как пробили шесть склянок, они убрали все паруса вплоть до марселей. Еще я помню, в тот момент мы обратили особое внимание на полное отсутствие каких-либо звуков с их борта, даже когда фалы вытягивались через блоки; или такой факт - я видел их капитана, он что-то кричал, отдавая приказы, но мы не слышали ни звука, хотя на таком расстоянии должны были различать каждое его слово.