– Как это случилось? – спросил он. – Вильямс сильно разбился?
– Ш-ш! – сказал я. – Разбудишь остальных. Кто встал за штурвал вместо тебя?
– Тамми. Второй прислал его. Разрешил, чтобы я покурил на баке. Говорит, что Вильямс сорвался с рея.
Он замолчал и, оглядев лица матросов в кубрике, озадаченно спросил:
– Где он?
Я взглянул на остальных парней, но, похоже, ни у кого из них не было желания взять на себя роль рассказчика.
– Он упал с самого верха! – сказал я.
– И где он теперь? – повторил Пламмер. – Разбился, – сказал я. – Лежит на люкс. – Мертвый? – спросил он.
Я кивнул.
– Я догадался, что случилось что-то серьезное, когда заметил, что Старик пошел на нос. Как все это произошло?
Он обвел взглядом всех, сидящих в кубрике; мы молча курили.
– Никто не знает, – сказал я и взглянул на Стаббинса. Я перехватил его задумчивый взгляд.
Секунду помолчав, Пламмер снова заговорил:
– Я слышал его крик, когда стоял на штурвале. Похоже, ему досталось там, наверху.
Стаббинс чиркнул спичкой и приступил к раскуриванию своей трубки.
– Что ты имеешь в виду? – спросил он, выпуская дым.
– Что имею в виду? Ну, не знаю. Может, ему зажало пальцы между бейфутом и мачтой.
– А как объяснить то, что он ругался на второго помощника? Тем, что у него прищемило пальцы? – вмешался Квойн.
– Я не знал об этом, – сказал Пламмер. – Кто слышал, как он ругался?
– Думаю, что это слышали все на этой чертовой посудине, – ответил Стаббинс. – Однако я не уверен, что он ругался на второго помощника. Поначалу я думал, уж не рехнулся ли парень, кроет помощника капитана, но теперь я думаю, вряд ли. Когда начинаешь размышлять, понимаешь, что у него не было причин поднимать скандал. Потом мне кажется, что он кричал кому-то наверх, а не вниз. Кроме того, с какой стати заводить разговор со вторым помощником по поводу твоей зарплаты в столь неподходящее время.
Он взглянул на меня. Джок, который покуривал потихоньку, сидя на сундучке рядом со мной, не спеша вынул изо рта трубку.
– Верно говоришь, верно, – сказал он, кивая головой.
Стаббинс продолжал разглядывать меня.
– А ты что думаешь? – спросил он вдруг. Возможно, мне тогда только показалось, но Стаббинс как будто вкладывал в свой вопрос какой-то смысл, причем куда более глубокий, чем это выглядело на первый взгляд.
Я посмотрел на него. Я бы не смог высказать свое мнение по поводу случившегося, даже если б захотел.
– Не знаю! – ответил я, уходя от прямого ответа. – Хотя я тоже не думаю, что он ругался на второго помощника. По крайней мере, если брать его слова в целом.
– Именно это я и говорю, – продолжил Стаббинс. – И еще: вам не приходило в голову такое странное совпадение: сначала Том чуть было не слетел оттуда, а теперь – это!
Я кивнул.
– С Томом тоже все кончилось бы плохо, если б ему не захлестнуло запястье концом сезня.
Он помолчал, а затем через пару секунд продолжил:
– Это было всего три или четыре дня тому назад!
– Не пойму, к чему ты это клонишь? – сказал Пламмер.
– Ни к чему я не клоню, – ответил Стаббинс. – Просто все это чертовски странно. Похоже, что этому кораблю не будет удачи, вот что я думаю.
– Возможно, – согласился Пламмер. – Что-то действительно происходит в последнее время. В следующий раз, когда полезу наверх, буду крепче держаться за ванты.
Старый Джаскетт вытащил изо рта трубку и, вздохнув, сказал:
– Слишком много непонятного. Каждую ночь – что-то новое. Не сравнить с тем, как было поначалу, когда только началось плаванье. Кажется, будто вместо сыра тебе подсунули кусок мыла. Я считал, что все это бред собачий про призраки и привидения, но похоже, что это правда.
Он замолчал, прокашливаясь.
– Привидений здесь нет, – сказал Стаббинс. – По крайней мере, в том смысле, какой ты в это слово вкладываешь.
Он умолк, как будто пытаясь ухватить ускользающую мысль.
– Ну? – сказал Джаскетт.
Прервав молчание, Стаббинс продолжил, не обращая на Джаскетта ни малейшего внимания. Он точно разговаривал сам с собой.
– Все очень и очень странно. Я не знаю, что там Вильямс говорил на рее, но знаете, мне иногда казалось, что было у него что-то такое на уме... Затем, после еще одной паузы, длившейся с минуту, он сказал буквально следующее:
– Кому он все это говорил?
– Ну? – снова спросил Джаскетт; он был явно растерян.
– Вот я и думаю, – сказал Стаббинс, выбивая трубку о край сундучка. Может, в конце концов вы и правы, ребята.
Глава 6
СМЕНИТЬ ШТУРВАЛЬНОГО!
Разговоры постепенно стихли. Все были потрясены случившимся и пребывали в раздумьях. Что же касается меня, то в моей голове бродили довольно беспокойные мысли.
Внезапно я услышал свисток второго помощника. Затем над палубой прогремел его голос:
– Сменить штурвального!
– Приказываю сменить рулевого, – сказал Квойн, который высунулся в дверь, чтобы послушать. – Давайка бегом, Пламмер.
– Сколько времени? – спросил Пламмер, вставая и выбивая трубку. – Похоже, что скоро пробьют четыре склянки. А кто после меня заступает?
– Ладно, Пламмер, – сказал я, вставая с сундучка, на котором сидел. Я пойду. Мне вставать на вахту, а до четырех осталось не больше двух минут.
Пламмер снова сел, а я вышел из кубрика. Поднявшись на ют, я натолкнулся на Тамми, который мерил палубу шагами у подветренного борта.
– А кто за штурвалом? – спросил я его с удивлением.
– Второй помощник, – ответил он с какой-то дрожью в голосе. – Он ждет, чтобы его сменили. Я расскажу тебе, что случилось, как только представится такая возможность.
Я последовал дальше к рулевому колесу.
– Кто там? – спросил второй помощник.
– Джессоп, сэр, – доложил я.
Он показал мне, какой курс держать, и затем, не говоря больше ни слова, пошел к носу, и я услышал, как он окликнул по имени Тамми. Они о чем-то шептались, но у меня не было возможности подслушать их разговор. Что до меня, то мне ужасно хотелось узнать, почему второй помощник встал к штурвалу. Я понимал, что, если б просто возник вопрос о плохом управлении кораблем по вине Тамми, второму помощнику и в голову не пришло бы вставать на место практиканта. Произошло нечто неординарное, о чем мне еще предстояло узнать, в этом я не сомневался.
Вскоре второй помощник отпустил Тамми и принялся расхаживать вдоль подветренного борта. Один раз он дошел до самой кормы и, наклонившись, заглянул под навес, где я стоял за штурвалом, но не проронил ни слова. Чуть позже он спустился по трапу с юта на главную палубу. Сразу после этого прибежал Тамми, поднявшись на ют по трапу с другого борта.
– Я снова видел его! – сказал он, задыхаясь от захлестнувшего его волнения.
– Кого? – спросил я.
– То же самое привидение, – ответил он. – Оно забралось на палубу через борт – прямо из моря.
Я повернулся, чтобы получше разглядеть выражение его лица, но было слишком темно. Я почувствовал, что у меня пересохло в горле. «Боже мой!» – подумал я. А затем я предпринял глупую попытку разубедить Тамми; однако он оборвал меня, сказав с какой-то обреченностью:
– Ради бога, Джессоп, оставь эти штучки. Я должен с кем-нибудь поговорить, иначе просто свихнусь.
Я видел, что делать вид и дальше, будто я ничего не понимаю, уже действительно бесполезно.
– Давай, – сказал я. – Только поглядывай, чтобы второй помощник не пришел, он может явиться в любую минуту.
Он несколько секунд молчал, точно собирался с мыслями.
– Рассказывай, – повторил я. – Только побыстрее, а то он не даст нам поговорить. Почему он стоял за штурвалом, когда я пришел сменить тебя? Почему он снял тебя с вахты?
– Он не снимал меня, – ответил Тамми, поворачиваясь ко мне лицом. – Я сам бросил штурвал.