Я подошел ближе и поднял фонарь. Джекобс лежал лицом вниз. Капитан перевернул его на спину и вгляделся в неподвижное лицо.
— Да, — заключил он после небольшой паузы, — он мертв.
Поднявшись, Старик несколько секунд молча рассматривал тело, потом повернулся ко второму помощнику, который спустился на палубу почти одновременно с нами.
— Третий, — сказал он мрачно.
Второй помощник слегка откашлялся и кивнул. Мне показалось, он собирался что-то сказать, но только посмотрел на Джекобса и отвернулся.
— Третий, — повторил капитан. — И всего за одну вахту!
Наклонившись, он бросил на Джекобса еще один взгляд.
— Бедняга, — пробормотал он негромко.
Второй помощник снова откашлялся.
— Куда мы его положим? — спросил он неожиданно сиплым голосом. — В пассажирской каюте обе койки заняты.
— Придется положить прямо на пол, — ответил капитан. — Распорядитесь, мистер Тьюлипсон.
Когда по команде второго помощника матросы подняли тело и понесли на корму, Старик издал еле слышный стон. Думаю, он просто не сознавал, что я стою рядом.
— Боже мой! — услышал я. — Боже мой!..
И капитан медленно двинулся к юту.
Думаю, основания для отчаяния у него были. Только за сегодняшний день погибли сразу трое, и пропал без вести Стаббинс. Его мы больше никогда не видели.
Совет
Я еще долго стоял у вант с фонарем, не зная, что делать. Потом я увидел, что на нос возвращается второй помощник.
— Это ты, Пламмер? — спросил он.
— Нет, сэр. Это я, Джессоп.
— А где Пламмер?
— Не знаю, сэр. Наверное, ушел в кубрик. Позвать его?
— Нет, не нужно, — задумчиво проговорил помощник. — Повесь-ка свой фонарь на ворст, потом возьми у Пламмера второй и укрепи по правому борту. И сходи в ламповую, помоги юнгам.
— Слушаюсь, сэр, — ответил я и отправился исполнять приказание.
Забрав у Пламмера фонарь и укрепив его на вантах правого борта, я поспешил на корму. Там я увидел Тэмми и второго юнгу из нашей вахты, которые возились в кладовой, зажигая фонари.
— Зачем вы это делаете? — спросил я.
— Старик приказал развесить на вантах все фонари, какие имеются в наличии, чтобы осветить палубу, — объяснил Тэмми.
С этими словами он протянул мне два зажженных фонаря, а сам взял еще два.
— Идем, — сказал он и первым вышел из кладовки на палубу. — Эти повесим на гроте. А еще мне нужно с тобой поговорить.
— А на бизань? — спросил я.
— А-а, — отозвался Тэмми, — этим он займется. — (Говоря «он», Тэмми разумел второго юнгу.) — И вообще, скоро все равно рассветет.
Мы повесили фонари на ванты — по два на каждую сторону, потом Тэмми повернулся ко мне.
— Слушай, Джессоп, — решительно начал он, — ты обязательно должен рассказать капитану и второму помощнику все, что тебе известно.
— Что именно?
— Ты говорил, с нашим кораблем что-то неладно, поэтому на нем и происходят всякие… странные вещи, — волнуясь заговорил Тэмми. — Если бы ты только рассказал все второму помощнику, когда я тебя об этом просил, сегодняшнего могло и не произойти.
— Но ведь я ничего не знал наверняка, — возразил я. — Я и сейчас не знаю. Вдруг я ошибаюсь? Да, у меня есть теория, но это не значит, что я прав. А доказательств…
— Доказательств?! — перебил Тэмми. — Какие же еще нужны доказательства? Разве того, что случилось сегодня, мало?
Я немного подумал.
— Может быть, и нет, — сказал я наконец. — Но я имел в виду другое: я не могу предъявить ничего, что сочтут доказательствами капитан и второй помощник. Да они меня просто не станут слушать!
— Станут, и очень внимательно, — ответил Тэмми. — После того, что произошло, они готовы будут выслушать любого, кто предложит хоть какое-то объяснение. Я уже не говорю о том, что рассказать все — твой долг!
— Ладно, допустим я пойду к капитану, — уныло сказал я. — Но что он сможет сделать? Ведь если дело так и дальше пойдет, то самое большее через неделю мы все будем мертвы.
— Расскажи ему все, — повторил Тэмми. — Это то, что ты обязан сделать. Если бы тебе удалось убедить начальников в своей правоте, они бы сами направили судно в первый же попавшийся порт и высадили нас на берег.
Я с сомнением покачал головой.
— Все равно им придется что-то предпринять, — с нажимом сказал Тэмми. — С оставшимися людьми мы все равно не сможем обогнуть мыс Горн. Если задует как следует, нам не управиться с парусами.
— Ты не понимаешь, Тэмми, — сказал я. — Даже если бы мне удалось убедить Старика, что я ничего не выдумал и что моя догадка верна, он все равно ничего не сможет сделать. Ты забыл, что мы вряд ли увидим берег, даже если каким-то чудом до него доберемся. Мы — слепые, и…
— Что, ради всего святого, ты хочешь сказать? — испуганно перебил юнга. — Почему ты говоришь, что мы — слепые? Разве я не вижу тебя, а ты — меня? Разумеется, мы сможем увидеть землю и…
— Погоди, — остановил я его. — Как я уже сказал, ты просто не понимаешь, в каком безвыходном положении мы находимся на самом деле. Разве я тебе не говорил?
— Не говорил о чем?
— О корабле, который я заметил, — сказал я. — Об огромном паруснике, который я видел, когда Старик прогнал меня от штурвала?
— Я помню тот случай, — медленно проговорил Тэмми. — Кажется, это было позавчера, в первую утреннюю вахту, так?
— Да, — кивнул я. — А известно ли тебе, что произошло?
— Нет, — покачал головой юнга. — Ребята говорили, будто ты кемарил за штурвалом, а Старик тебя поймал.
— Все это просто сплетни, — ответил я. — На самом деле было так…
И я рассказал юнге о том, как увидел нагонявший нас парусник и как он сначала исчез, а потом появился снова. Рассказал ему и о том, как все это объясняю.
— Теперь ты понимаешь, в чем проблема? — спросил я.
— Кажется да. Этот странный пузырь, который окружает нас со всех сторон, не дает нам видеть другие суда, верно? — проговорил Тэмми, которого мои слова явно потрясли.
— Верно, — сказал я. — А самое неприятное состоит в том, что если мы не можем видеть другие суда, когда они находятся достаточно близко, то точно так же не увидим и берег, даже если подойдем к нему вплотную. Иными словами, мы все, считай, полностью ослепли… ну, почти полностью. Мы затеряны в океане, и глаза у нас завязаны, как при игре в жмурки. Капитан не сможет привести нас в порт, даже если захочет. Скорее уж, он направит «Мортзестус» прямо на скалы, даже не увидев их.
— Что же нам теперь делать? — с отчаянием спросил юнга. — Ты действительно думаешь, что мы бессильны что-либо изменить? Нет, не верю! Что-то можно сделать! Ина… иначе это просто ужасно.
Несколько минут мы молча прохаживались по палубе от фонаря до фонаря, потом Тэмми снова заговорил.
— Если дело обстоит так, как ты говоришь, мы можем столкнуться с другим кораблем и даже не увидеть, кто на нас налетел.
— Не исключено, — согласился я. — Хотя мне кажется, что нас-то как раз видно. Не знаю, отчего это происходит, но другие суда видят нас и могут в случае необходимости легко отвернуть в сторону.
— Но ты говорил, мы можем налететь на скалы потому, что не будем их видеть? — снова спросил юнга, следуя ходу собственных мыслей.
— Да, — подтвердил я. — Но другому судну ничто не помешает сманеврировать, если мы вдруг окажемся у него на пути.
— А если это будет не судно, а, скажем, айсберг? Или брошенное судно, которое носит по морям ветром или течениями?
— В таком случае, — ответил я, придав своему голосу несколько шутливый тон, — мы, скорее всего, расколотим их вдребезги.
Юнга ничего не ответил, и мы молчали еще некоторое время. Потом ему в голову, видимо, пришла другая идея.
— А эти огни, которые ты видел ночью? Это были корабельные огни? — спросил он.
— Да, — ответил я. — А что?
— А то, что если это действительно были ходовые огни, значит, мы все-таки могли бы видеть другие суда. Разве не так?
— О, мне следовало знать, что ты так скажешь! Только ты забыл, что второй помощник сменил меня с вахты именно потому, что я утверждал, будто что-то вижу.