Итак, что же нам известно о подробностях этого дела?
«Среди офицеров, совершавших плавание в нашей эскадре, — сообщается в компилятивном опусе племянника Дрейка, — большим доверием и расположением генерала пользовался Томас Даути — человек способный, вдумчивый и хорошо образованный, знавший, например, и греческий, и древнееврейский языки. Генерал давал ему полную свободу, посвящал во все планы, выделял на первое место во всех собраниях, назначал своим заместителем на время своего отсутствия. Правда, еще в Плимуте перед отплытием его предупреждали насчет честолюбивых замыслов Даути, что будто он считает себя наравне с генералом и главным вдохновителем самой идеи предстоявшего путешествия… Но генерал тогда не придал значения неопределенным слухам и намекам, считая их порождением зависти и интриг. Он даже удвоил свое доверие и расположение к Даути и сердился, когда и потом, во время путешествия, те или иные из подчиненных пытались… открыть глаза командиру на подготовлявшийся среди экипажа мятеж.
Но в конце концов и ему кое-что стало казаться подозрительным в способном и исполнительном офицере. Слухи становились настойчивее, жалобы — чаще. Пора было разобраться в них и либо принять меры, либо заставить слухи умолкнуть. Генерал установил за ним строгий надзор, а затем, созвав всех офицеров, изложил им все, что знал или слышал о Даути, передал им и о своей любви к нему и просил всех высказаться. В собрании потребовали доказательств предъявлявшегося тяжкого обвинения — в подстрекательстве к бунту против генерала. Доказательства были даны…»
Данный пассаж рисует явно искаженную картину происшедшего. Перед тем как начать судебный процесс, Дрейк выдвинул против Даути обвинение «в отравлении графа Эссекса». Доказать это абсурдное обвинение было невозможно, но генерал и не стремился к этому — он хотел очернить Томаса Даути любыми возможными способами, внушить присутствующим, что обвиняемый — беспринципный, жестокий и коварный преступник, не заслуживающий снисходительного к себе отношения.
Распорядителем в суде был назначен Джон Уинтер — один из друзей Даути. Но поскольку большинство судей составляли сторонники Дрейка, было ясно, что вердикт вынесут не в пользу обвиняемого. Капитан Джон Томас зачитал пункты обвинительного заключения, составленного на основании показаний Брюэра, Брайта и других недругов Даути. Помимо обвинений в отравлении графа Эссекса, колдовстве и дружбе с дьяволом, Даути обвинялся в попытках сорвать экспедицию; в возведении напраслины на Дрейка; в упорном отстаивании своей невиновности; в утверждении, что именно он познакомил Дрейка с графом Эссексом; в угрозах разобраться со своими мучителями после возвращения в Англию; в попытках подкупа участников экспедиции; в заявлении, что Дрейк еще будет стыдиться самого себя; в утверждении, что лорд Берли возьмет его к себе своим секретарем.
По большинству обвинений свидетельствовали одни и те же люди: Джон Сэроколд, Джон Честер, Эммануэль Уоткинс, Грегори Кэри и Фрэнсис Флетчер. Даути, очевидно, не стал опровергать большинство из этих обвинений. Общее возмущение присутствующих вызвала угроза Даути отомстить всем, кто свидетельствовал против него, после возвращения их в Англию. Масла в огонь подлило также неосторожное признание обвиняемого в том, что еще до отплытия экспедиции он сообщил об истинных намерениях Дрейка лорду Берли. Из этого вытекало, что он мог быть шпионом лорда-канцлера и саботажником, заданием которого был срыв всего предприятия, санкционированного королевой.
«Все, слышавшие [это] признание, были тяжко поражены, особенно его друзья, — читаем в «Экспедиции вокруг света». — Но больше всех был огорчен сам генерал, который, не будучи в силах это скрыть, поспешил удалиться. Уходя, он потребовал от собрания разобраться во всех обстоятельствах дела и вынести нелицеприятный приговор, так как потом придется нести ответственность за этот суд перед государыней и Богом».
Даути и его друзья считали готовившуюся расправу незаконной. Обвиняемый, понимая, что Дрейк жаждет расправиться с ним, готов был признать все свои «преступления», если генерал гарантирует ему жизнь. Но Дрейк прекрасно понимал, что если Даути вернется в Англию живым, то там все обвинения против него будут признаны недоказанными, а признания, сделанные по принуждению, недействительными. Поэтому Дрейк настаивал на немедленном голосовании.