Георг метнулся к парусам. Эрик к якорю.
Но кливер запутался, и Георг, чуть не плача, стал метаться по палубе, готовый все бросить и отступиться; удары весел по воде в это тихое утро гулко отдавались в ушах, а голову, казалось, разбивают молотком. Но вот наконец «Роза ветров», подгоняемая попутным ветром, заскользила вдоль зарослей камыша. Плоскодонка мчалась за ними следом. В ней сидело двое рыболовов.
— Стой, дьяволы! — загремел грубый голос. — Стой, стрелять будем!
— Они схватят нас, схватят! — со слезами в голосе говорил Георг, с ужасом представляя, как чья-то рука жестко хватает его за шиворот. «Только бы миновать островок, — с отчаянием думал он. — В открытом пространстве ветер будет сильнее! Да, сильнее!»
Фабиан с ревом дул на паруса, словно это могло помочь.
Когда они обогнули мыс, подул свежий ветерок, нежно и ласково коснулся их разгоряченных лиц.
А по небу плыли огромные розовые тучи. «Роса не выпала, — подумал Георг, — значит, будет дождь. А перед дождем всегда дует сильный ветер. Только бы он не опоздал! — робкая надежда шевельнулась в нем. — Только бы не опоздал!»
Расстояние между плоскодонкой и яхтой неумолимо сокращалось, все отчетливей слышался скрип уключин.
Георг отвязал шлюпку. «Может, она отвлечет их, а мы выиграем время, — подумал он. — Если нет, все равно «Розе ветров» будет легче плыть. Боже ты мой, ну хоть бы слабенький ветерок!»
Шлюпка скользнула за борт, заляпанный и потрепанный конец каната потянулся за ней по воде. Но плоскодонка промчалась мимо, предоставив шлюпку своей судьбе.
Из рубки с ружьем в руке вынырнул Фабиан.
— Ты что, спятил?! — вскричал Георг, выбивая ружье у него из рук. — Вовсе уж спятил!
Гребцу, сидевшему впереди на веслах, то и дело приходилось оглядываться, чтобы не сбиться с курса. Георг видел неряшливую грязновато-рыжую бороду, серые, налитые кровью глаза и коричневатый, испачканный табаком рот, извергавший грубые ругательства.
Плоскодонка была уже в нескольких метрах от их кормы, но ни один из гребцов не мог бросить весла, и им пришлось плыть наперерез, чтобы, вынырнув сбоку, схвати/ь мальчишек.
— Забирайте нашу шлюпку, забирайте нашу шлюпку! — кричал Георг.
— Успеется, заберем ее после, жулик ты окаянный! Сперва надобно тебя к ленсману отвести! — грубо захохотал тот, что сидел впереди.
Тут Георг заметил, что весло преследователя, то, что было ближе к нему, скреплено жестью. В глазах Георга сверкнула радость. Он толкнул Фабиана к рулю и, промчавшись по палубе, поднял тяжелый лисель. В тот самый миг, когда плоскодонка только собралась приблизиться к «Розе ветров» с наветренной стороны, он изо всех сил ударил по веслу, и оно разлетелось на куски.
Плоскодонка бешено завертелась, а гребцы, оставшись ни с чем, злобно накинулись на Фабиана, показывавшего им нос:
— Вор, жулик! Жулики вы окаянные!
Теперь нужно было поднять на борт шлюпку. Георг, предоставив яхту воле ветра, стал лавировать прямо под носом растерявшихся преследователей, ловко подбираясь к шлюпке, пока не подцепил ее за оставшиеся в уключинах весла. Фабиан, зажав в каждой руке по угрю, словно укротитель змей размахивал ими в разные стороны и танцевал по палубе.
— Вы, мелюзга, — с горечью бормотал сидевший на корме седобородый старик с непокрытой головой — только теперь Георг разглядел его лицо. — Знаете ли вы, что значит красть?
Георг подбежал к Фабиану и, сбив его с ног, отобрал рыбину.
Над верхушками леса уже начало гореть солнце, а ветер почти стих.
Рыбаки в плоскодонке снова воспрянули духом. Младший греб, вставив в уключину целое весло, а старик осаживал лодку после поворота снятой с места шлюпной банкой, которую приладил вместо руля. Плоскодонка опять приближалась, двигаясь как-то боком, словно молодой, начинающий бегать щенок.
— Глянь-ка, ветер в проливе слабее, — показал старику рулевой. — Там мы их и накроем.
Эрик с Фабианом прыгнули в шлюпку и стали буксировать ее изо всех сил к яхте.
Это было необычное и смешное состязание, когда оба соперника двигались со скоростью улитки и были на очень близком расстояний друг от друга.
Потом плоскодонка снова начала вырываться вперед.
— Ленсмана тебе все равно не миновать! — захихикал старик, грозя Георгу кулаком.