— А ты что, торопишься домой к Зануде? — Фабиан усмехнулся, однако постепенно взял ориентир на синевшую на горизонте лесистую возвышенность, куда Георг настойчиво направлял бинокль.
Остров остался уже далеко-далеко позади, солнце жгло руки и ноги, и это было особенно приятно после холода и дождя. Эрик лежал на спине и, уставясь в небо, мурлыкал песенку. Фабиан был недоволен, что-то бубнил про себя, и «Роза ветров», послушная его капризам, чертила нечеткие зигзаги на воде, похожие на букву s. Георг наводил на судне порядок. Он ласково гладил рукой начищенные им до блеска латунные кнопки и с грустью думал о том, что скоро им придется покинуть «Розу ветров», а дома им не останется ничего другого, как ходить все лето на пристань да глазеть на «Эвелину» — детище маляра…
Тут вдалеке, со стороны Стокгольма, над лесистым мыском показался тонкий коричневатый пароходный дымок, и вскоре из невидимого залива вынырнул пароход и направился к острову. Его курс пересек курс «Розы ветров».
Это был обыкновенный тихоход, мало чем отличавшийся от стокгольмских пароходов, что стояли по вечерам на городском причале. Капитан, стройный и широкоплечий, в фуражке с золотым галуном, стоял на мостике, а из камбуза доносился запах жаркого.
В укромном местечке за трубой, защищенном от ветра, сидел, пригревшись на солнышке и углубившись в чтение газеты, торговец лососями Винквист, которого друзья обычно именовали Эльгреном[20]. Это был законный владелец блекингской[21] плоскодонки «Розы ветров» — единственной романтической мечты в его жизни, заполненной хорошо налаженной и доходной розничной торговлей. Сейчас он как раз совершал поездку, чтобы немного отдохнуть и перегнать шикарную яхту к своей загородной даче — из-за штиля и неотложных дел ему пришлось недавно поставить ее на якорь в заливчике возле пока еще пустовавшей виллы своего друга Фризелля, торговца сыром.
Торговец лососями Винквист с досадой скомкал газету, в которой он прочитал о торговле лососиной на севере, не сулившей ему ничего хорошего, и бросил ее за борт. Газета поплыла белым лебедем по волнам, над ней с тоскливыми разочарованными криками закружились голодные чайки. Он с удовольствием вдохнул пахнувший из кухонной трубы аромат и пробормотал:
— Однако море возбуждает аппетит, пожалуй, надо спуститься вниз и съесть бифштекс.
Если бы Винквист не сразу осуществил свой план и не спустился тут же в тесный и темный ресторан, он увидел бы нечто, отчего волосы у него на голове встали бы дыбом: его красотка «Роза ветров», управляемая мальчишкой, без флага и брейд-вымпела, с перевернутым кливером[22] и плохо закрепленным гротом[23], виляла по волнам, так что пенная полоска за ее кильватером[24] извивалась длинной змеей по сверкающему под солнцем заливу…
Пароход взял курс на островок, и мальчики следили за ним тревожным взглядом. Когда он прошел мимо, оставляя за собой разбегающийся в стороны след, мальчики увидели на волнах что-то белое.
Эрик решил, что это большая птица, но Георг утверждал, что это цинковый ящик для хлеба. Чтобы разрешить спор, они подплыли ближе и увидели, что это намокшая и расползающаяся от воды газета. Георг подцепил газету багром и осторожно расправил ее. «ПЕЧАЛЬНОЕ ПРОИСШЕСТВИЕ!» сразу бросился ему в глаза заголовок. Георг понял, что это про них.
«Три школьника из маленького соседнего городка — Георг и Эрик Шален, сыновья покойного редактора «Курьера» Карла Шалена, и Фабиан, сын трубочиста, исчезли во время сильного позавчерашнего шторма. Поскольку лодку, на которой они плыли, нашли плавающей вверх дном у берега в Большом Березовом заливе, можно считать определенным, что они встретили смерть в пучине волн». Ну и ну! Георг поднял растерянные глаза и не успел ничего сказать, как Фабиан, бросив руль, подбежал к нему и выхватил газету из рук. Он быстро пробежал ее глазами и побледнел от восторга.
— Видали, салаги! — воскликнул он. — Мы умерли и похоронены! Никто нас не ищет. А яхту сорвал с якоря шторм, она разбилась, дала течь и пошла ко дну. Никто не подозревает, что она ходит по морю. И для чего, скажите, нам нужно воскресать из мертвых, плыть домой, чтобы нам задали трепку? Нет уж, пусть и дальше думают, что мы умерли. Они еще поплачут, пожалеют, что придирались к нам.
Яхта сделала под ветром резкий поворот, и гик с шумом перебросился. Георг, не отрываясь, смотрел на раскинувшийся перед ним фьорд, огромный и свободный, прочерченный, словно лучами, сияющими солнечными дорожками, на чаек, кружившихся над ними. Нужно ли ему, в самом деле, спешить назад, чтобы вечно слушать мерзкое брюзжание. Там никто не оплакивает ни его, ни Эрика. Да. но что будет потом, когда они вернутся домой? А ведь им все же придется вернуться. Да стоит ли бояться? Разве им не угрожала только что смертельная опасность? Как говорится, не так страшен черт… Это все взрослые запугивают их.