— Я не оставлю «Ла Навидад»! — Кристин скрипнула зубами. — Забудь про это, Бен, просто забудь и не искушай меня поступить с тобой так, как ты этого заслуживаешь. Сделаем иначе.
Спустя некоторое время с подобравшегося ближе «Блэк стар» наблюдали, как преследуемый корабль сперва ускорился, примерно на час, а потом вдруг спустил половину парусов. Жертва рыбы-паруса была все ближе, и моряки в черном видели, как суетится команда, как под нос «Ла Навидад» пытаются подвести парус, а из трюма вытаскивают на палубу запасы провианта. Сменив курс, корабль медленно, будто хромая, направился к далекому берегу.
— У них открылась большая течь, — сухо произнес капитан «Блэк стар». Фигурка рыбы-паруса жгла ему грудь, будто была готова выпрыгнуть и вплавь броситься на добычу. — Снова подойдем с кормы. На абордаж идут все! И те, кто не захочет умирать в бою, умрут после боя, вот на этой палубе. Сейчас решится все.
Стоявшие вокруг него помощники ощерились, словно волки. Остальные матросы, пряча глаза, приготовились к новой стычке. После предыдущего сражения казнены были трое, выбранные по жребию. Команда не проявила должного рвения и отступила. В глубине души капитан понимал, что только он виноват в том, что «Ла Навидад» не захвачен, но и сам он был жестоко наказан. По ночам серебристая фигурка жгла его, словно раскаленным железом, но снимать ее строжайше запрещено.
Запрет исходил от того, кто дал ему самый быстрый корабль и самую послушную команду в мире. Человек этот, могучий и далекий, отнял у будущего капитана «Блэк стар» свободу и только после этого вручил предмет. Жадный предмет, предмет-охотник, который уже получил цель: висящий на шее Кристин Ван Дер Вельде дельфин манил рыбу-парус. За все страдания обещано вознаграждение, но лишь после того, как хозяин, имени которого капитану не полагалось знать, получит требуемое. А до той поры нельзя было даже умереть — и это ему запретили. Капитан не понимал, каким образом его помощников превратили в беспрекословно подчинявшихся ему псов, а команду — в послушных рабов. Могущество хозяина, отдавшего приказ, казалось безграничным. И здесь явно не обошлось без колдовства. Впрочем, рабы иногда бунтовали, трусливо по одному. Они могли предпочесть смерть, и иногда капитан чувствовал себя менее свободным, чем матросы. Он с наслаждением своими руками придушил тех, кто заставил его повиноваться и бояться, но время нельзя было повернуть вспять.
— Лучших пловцов в бой не вводить! — отдал последнее распоряжение капитан. — Как только пришвартуемся, спустить обе шлюпки. Пусть пловцы выловят всех, живых или мертвых, кто упадет или прыгнет за борт! Но только из команды «Ла Навидад».
Спустив часть парусов, они приблизились к умирающему кораблю. «Ла Навидад» неловко попробовал развернуться боком и даже выстрелил из нескольких пушек, но лишь одно ядро чиркнуло по борту «Блэк стар» — черный корабль легко уклонился, подходя к незащищенной корме. Матросы, прячась за бортами, заряжали мушкеты для первого залпа. Полетели первые «кошки», цепляя жертву, но большой необходимости в них не было. Спустя несколько мгновений длинный бушприт преследователя мягко скользнул по борту «Ла Навидад», и капитан открыл рот, чтобы выкрикнуть команду к атаке. И тогда кормовая надстройка противника будто взорвалась.
План Кристин был прост и по-детски наивен. Будь капитан «Блэк стар» осмотрительнее, он бы сразу заподозрил подвох. Демонстрируя борьбу с течью, пираты в ящиках из-под провианта достали из трюма последние ядра и порох. Часть пушек протащили по палубе на канатах, чтобы их нельзя было рассмотреть за фальшбортами. В кормовой надстройке, за закрытыми ставнями окон, пушки кое-как расположили и закрепили. Рискни черный корабль подойти с борта, открыть по нему огонь оказалось бы очень затруднительно. Но «Блэк стар» оказался именно там, где надеялась его увидеть капитан Кристин.
— Еще лево-лево чуть-чуть! — Бартоломеу выглядывал в трещину в обшивке, оставшуюся от попадания ядра, и помогал Моррисону наводить пушку. — Лево, моя говорить! Лево!
— Вправо, ты имеешь в виду! — разозлился боцман. — Когда английский выучишь, баран?!
— Эй, лево-право с детства путать, при чем английский? — обиделся португалец. — Так хорошо, прямо на мачта глядеть.
Они успели разместить на корме шесть пушек. И когда капитан в черном был готов начать бой, пушки выстрелили. Ядра вышибли ставни, пролетели чрез бак «Блэк стар», отрывая головы тем матросам, что успели привстать, и разорвались на палубе. И корму «Ла Навидад», и вражеский нос полностью заволокло дымом. Но кашляя и чихая, почти задыхаясь, пираты сумели прочистить дула, снова зарядить пушки и приготовиться еще к одному залпу.
Кристин с немногими свободными людьми готовилась отразить нападение. Когда прогремел первый залп, капитан с топором в руках первой кинулась в дым, освобождать от кошек и багров корму. К ее удивлению, ядра ударили в «Блэк стар» с такой силой, что корабли уже разделяло несколько футов воды. Лопнули канаты кошек, упали в воду багры, оторвав длинные щепы от бортов «Ла Навидад». Абордаж стал невозможен.
— Дельфин! Уводи нас еще раз! — Капитан побежала к штурвалу, а за ее спиной раздался второй залп.
Новый удар нанес «Блэк стар» не меньше урона, чем первый. Более того, он покончил с уже поврежденной фок-мачтой. Закачался и грот, на основании которого, сложенном из крепких толстых дубовых брусьев, лопнули несколько обручей. Одно из ядер разорвалось поблизости от капитана. Чугунные осколки пощадили его, но, оглушенный взрывом, он несколько минут не мог командовать. За эти минуты «Ла Навидад», подгоняемый свежим ветром, в третий раз оторвался от стремительного преследователя.
Кристин прошла в свою каюту, которую унаследовала от отца. Каюты практически уже не существовало — вместо большого окна, когда-то украшенного цветными стеклами, теперь была огромная рваная дыра. Две установленные здесь пушки валялись на полу. В обломки превратился стол, та же судьба постигла и прибитую к полу кровать. Несмотря на то что матросы укрепили уложенные на мебель орудия канатами, отдача сорвала их с места. Пахло пороховой гарью, а за кормой виднелся удаляющийся «Блэк стар». На черном корабле тушили пожар, упавшая фок-мачта вытянулась вдоль борта до самой кормы.
— Это тебе за мою бизань, гнилой краб! — процедила Кристин. — И пусть я буду лежать на дне, но и ты окажешься там не позже!
— Самбо! — в каюту заглянул Бен. Плотник отводил глаза от новых разрушений и выглядел совершенно потерянным. — Идем в трюм, снова та течь по левому борту открылась.
— Мы же прижали ее бочонком с золотом? — Кристин обернулась. — Надо поставить второй, наверное.
— Поставим второй — оба в дыру и провалятся, — вздохнул Бен. — А бочонок сбросило, когда нас качнуло. Возьми отсюда обломков, Самбо, какие крупнее. Нам теперь все сгодится.
Плотник подобрал обрывок каната подлиннее и вышел, за ним последовал чернокожий матрос. К Кристин подошел Ли. Он держал в руках пушечное ядро.
— Это последнее, капитан.
— Оставь себе, на счастье, — посоветовала Кристин. — Всегда носи с собой, и удача тебя не оставит.
— Что будем делать дальше? — Ли пропустил колкость мимо ушей. — Ты веришь, что они не догонят нас снова?
— Полдня им придется простоять здесь. Это еще если с погодой повезет. За это время мы снова скроемся… Проклятье! — Кристин стукнула кулаком по переборке и тут же пожалела об этом: в перекошенных досках появилась новая щель. — Мы не можем отойти от берега, вот что плохо. Корабль может в любой момент заговорить по-итальянски.
— Это что значит?
— Отец так шутил. Есть у итальянцев такое слово: «Баста!» Мы должны держаться берега, чтобы не оказаться на шлюпках посреди океана. Впрочем, нам теперь и одной шлюпки вполне хватит. Может, Бен прав и пора оставить корабль?
— Они нашли бы нас в океане, признай это, — китаец говорил вкрадчиво. — У капитана предмет. Это рыба-парус не дает ему нас потерять. И на берегу парусник тоже будет нас преследовать. Свойств его мы не знаем, но дельфин теряет силу, удаляясь от воды. Нас будут преследовать везде и всегда.