Выбежав на верхнюю палубу, мы узнали у дежурного офицера, в каком направлении движется встречный корабль и как далеко до него. Его курс и скорость вскоре стали нам известны.
По каким-то причинам, которых я до сих пор не понял, видимость на Венере обычно хорошая. Низкая облачность и туманы редки, независимо от состояния атмосферы, что возможно, связано с излучением таинственного элемента, в избытке находящегося на планете. Благодаря ему же в безлунные ночи на Венере довольно светло.
Но как бы ни было, мы заметили корабль, и почти немедленно на «Софале» все пришло в движение. Еще один потенциальный трофей, и вся команда страстно желала добыть его. Мы изменили курс и устремились прямо к жертве, что вызвало горячее одобрение на палубе. Члены команды готовили оружие, вытаскивали на особые позиции и заряжали палубные и башенные пушки. «Софал» мчался вперед.
Вскоре стало ясно, что настигаемый корабль того же типа, что и «Софал», и несет флаги Торы. Более внимательное наблюдение показало, что перед нами вооруженное торговое судно.
Был отдан приказ всем, кроме орудийных расчетов, спрятаться на нижнюю палубу, чтобы с другого корабля не заметили толпу вооруженных людей и не успели принять мер защиты. Были отданы подробные распоряжения, каждый знал, что делать, от всех потребовали избегать ненужного пролития крови. Если я пират, то, по крайней мере, должен быть, насколько возможно, гуманным пиратом.
Я расспрашивал Кирона, Ганфара и других жителей Торы из команды о теории и практике морской войны. Например, я узнал, что военное судно имеет право останавливать и подвергать досмотру торговые суда. На этом и была построена наша тактика: жертва ничего не поймет, пока мы не вцепимся в нее абордажными крючьями.
Когда приблизились на расстояние окрика, я попросил Кирона передать приказ застопорить машины, как будто мы хотим произвести досмотр. Но тут появилось первое препятствие… На мачте будущей жертвы вдруг взвился вымпел. Мне это ни о чем не говорило, но многое сказало Кирону и другим торийцам с «Софала».
— Теперь нам придется труднее, — вздохнул Кирон — На борту корабля находится ангам, что освобождает судно от досмотра в море. Это свидетельствует также о большем, чем обычно на торговом судне, отряде солдат.
— Чей друг? — спросил я. — Твой? (Ведь «ангам» означает «большой друг», «выдающийся», «возвышающийся».)
Кирон усмехнулся:
— Таков титул. В Торе существует сто клангамов, и один из них на корабле. Несомненно, они большие друзья… самим себе, они правят Торой более деспотично, чем любой джонг, и демократичны только для своих.
— А как будут чувствовать себя наши люди, узнав о такой высокой персоне на корабле? Пойдут ли в атаку?
— Да будут драться между собой за право первым проткнуть его!
— Нет, не следует убивать ангама, — объявил я. — У меня есть лучший план.
— Как только люди вступят в схватку, ими будет трудно управлять. Я не знаю, кто из офицеров это сможет сделать. В старые дни, при джонге, они послушались бы любого приказа, но теперь… нет.
— На борту «Софала» должна быть дисциплина. Пошли со мной, надо поговорить с командой.
Вместе направились на нижнюю палубу, где толпились вооруженные бойцы, ожидая сигнала к атаке. Их было около сотни — грубых, умеющих хорошо сражаться людей, почти поголовно невежественных и жестоких. Мы стояли друг против друга — командир и Толпа. Было мало времени, чтобы оценить их отношение ко мне. Но одно я понял: ни у кого не должно быть сомнений, что здесь командую я — независимо от того, что обо мне думали.
Когда мы подошли, Кирон призвал к вниманию, и теперь все глаза смотрели на меня.
— Мы собираемся захватить корабль, на борту которого, как мне сказали, есть некто, кого вы не прочь были бы убить. Это ангам. Я пришел к вам, чтобы сказать, он не должен быть убит!
Возгласы неодобрения раздались при моем заявлении, но я продолжал говорить, не обращая внимания на выкрики.
— Я пришел, потому что услышал, будто офицеры не смогут контролировать вас после начала схватки. Есть причины, по которым нам лучше захватить ангама в плен, нежели убить, но это ничего не меняет: все приказы, мои или других офицеров, необходимо выполнять! Все мы участвуем в деле, успех которого может быть достигнут только при соблюдении дисциплины. Я веду вас к победе и потому требую исполнения моих команд и приказов. Неподчинение будет караться смертью.
Оставив сзади сотню молчащих людей, я медленно пошел с палубы. Ничто не указывало на их реакцию. Кирона я взял с собой: команда могла обсудить мои слова сама, без участия офицеров. Пока у меня не было среди этих людей настоящего авторитета, и теперь они должны решить, будут ли повиноваться мне; чем скорее решат, тем лучше будет для нас всех.