Все найденные новости заставляли Филиппа думать, что он сам должен что-то сделать. Эдвард же, наблюдая за хмурым братом и вечно занятым отцом, который стал появляться в замке реже обычного, боялся, как бы его не оставили дома, не отпустив в Академию. Он даже слышал разговор Филиппа с матерью.
— В Мидланде точно всё спокойно? — спрашивала она. — Как бы с вами ничего не случилось.
— Нам ничего не будет угрожать, — убеждал брат. — Райдосовцы ведут себя в Мидланде, как все. Они нарушат закон и устав, если попробуют причинить нам вред.
От этого Эдварду становилось жутковато. Академия виделась глотком свежего воздуха — он так хотел скорее выбраться из дворца, где в каждом углу затаились напряжение и угнетённость. Эдвард был уверен: в Академии такого не будет. Даже если ему придётся видеться с Филиппом, один человек — не так уж много.
Он просто не мог оставаться на Пиросе.
Академия Мидланда — место, в которое стремился попасть любой считающий себя сильным волшебник. Знаменитая школа в не менее знаменитой стране, которая привлекала уже тем, что в ней не было короля. Всем управлял парламент, который, по слухам, имел прямую связь с самим Советом Магии — высшей властью, которой подчинялся весь мир. Говорили, по их указанию несколько веков назад и был построен замок Академии: огромное белокаменное здание, окружённое высоким кованым забором и рядом пышных кустов. Оно выделялось среди длинных пятиэтажных сооружений, тянущихся вдоль улиц едиными блоками и различающихся лишь по цвету фасадов и форме лепнины вокруг окон.
Замок Академии имел несколько ярусов: крылья общежитий справа и слева тоже были низкими и длинными, окна их выходили на шумные, полные студентов сады, окружившие здание со всех сторон. За ними следовали башни, чьи шпили, расположенные на белоснежных куполах, украшали жёлтые флаги. Между башнями ярусами набирали высоту крыши центрального корпуса. Громадные часы украшали его фронтон, а под ними висело полотно с гербом Академии: на щите с чёрной окантовкой переплетались буквы «А» и «М», из-за щита выходили ленты и цветы.
Поражённый Эдвард сначала даже подумал, что замок Академии вполне мог бы посоревноваться в размерах с королевским дворцом Пироса, который по красоте архитектуры уступал точно. Роскошь, чувствовавшаяся во всём, начиная с молочно-белых стен и заканчивая яркими цветами, высаженными вдоль дорожек, завораживала и кидала тень на простую, строгую красоту замка на Пиросе. Не удивительно, что Академия Мидланда пользовалась такой популярностью — один её вид внушал благоговение.
Привезённый и тут же брошенный Филиппом Эдвард стоял, с трудом сдерживаясь, чтобы не раскрыть рот, и глядел по сторонам. Он был счастлив. Ещё больше он радовался тому, что ему выкупили блок со спальней, небольшой гостиной-кабинетом и личной ванной прямо в общежитии, а не как планировалось в городе.
Удивляло Эдварда только одно: обилие простолюдинов. Молодые люди и девушки в обычной, порой бедной одежде то и дело проходили мимо, заставляя дивиться, неужто у них был такой талант к магии, что Академия выделила гранты на их обучение. Знакомых же Эдвард замечал мало, что не казалось, впрочем, большой проблемой. Главное, что его друг детства Джонатан Спаркс, сын графа Спаркса, одного из советников Элиада Керрелла, тоже учился в Академии и жил в комнате-блоке недалеко от Эдварда.
— Не ожидал тебя здесь увидеть, — сразу признался Джонатан. — На Пиросе такие беспорядки…
— Мама тоже так думает, — с усмешкой ответил Эдвард. — Но не сидеть же мне в комнате, забившись в угол! Уверен, здесь намного безопаснее.
— Наверняка! — Джон оживился. — Поговаривают, в Академии происходят довольно занимательные вещи. — Он потёр руки, оглядываясь по сторонам. — А ещё я приметил парочку милейших леди.
Джонатан многозначительно поднял брови и рассмеялся. Эдвард неловко улыбнулся в ответ. Джон же продолжал:
— У меня есть пара планов на зимние праздники, Эд. Твоё высочество ведь составит мне компанию?
— Разумеется! — воскликнул Эдвард. — Всё что угодно! Я не хочу возвращаться на Пирос, тем более на праздники. Фил здесь выглядит как в трауре, представь, какой ужас в замке!
Джонатан понимающе кивнул. Он и сам предпочитал находиться подальше от Пироса, подальше от отца, который, как и его величество, погряз в делах. Но если Джон мог спокойно куда-нибудь уехать в любой момент, то Эдварду для этого необходимо было разрешение матери. Мадам Керрелл же сына никуда отпускать не хотела, опасаясь, как бы с ним ничего не случилось. И Эдвард, проведший всё лето в замке, мечтая о том, чтобы выбраться повеселиться, загорелся идеей. Он уже чувствовал всю свободу, которая открылась перед ним в Мидланде. Его не стесняли рамки статуса наследника, как Филиппа. До него никому не было дела, только Джону. А тот постоянно повторял, как на том мероприятии будет круто, какие важные люди там будут, будто специально разжигая огонь любопытства.