— Доброе утро, папа! — прокричал Эдвард, сбегая с лестницы.
— Доброе, сын, — едва заметно улыбнулся сияющему от предвкушения сыну Элиад. — Перестегнись.
Эдвард бросил взгляд вниз, неловко улыбнулся и быстро перестегнул пару пуговиц, которые на бегу всунул не в те петли.
Парой минут позже показался Филипп. Под его светло-зелёными глазами залегли тёмные круги, а лицо выражало то ли расстройство, то ли обеспокоенность. Эдвард кинул на брата заинтересованный взгляд, но ничего не спросил, хотя от любопытства чесались и руки, язык. И, как бы Эдвард ни старался весь путь до кареты смотреть куда угодно ещё, взгляд возвращался к Филиппу. Тот, вжав голову в высокий воротник дорожного плаща и засунув руки в карманы, делал вид, что не замечает, как попытки Эдварда проваливаются одна за одной. Это нервировало, но Филипп держался, молчал. И не смел обгонять отца, хотя так хотелось скорее оказаться в карете, зажаться там в угол — и чтобы никто не трогал.
Карета ждала во дворе, совершенно не похожая на те, в каких обычно приезжают на балы: никаких сложных узоров, вензелей, ярких цветов, позолоты и драгоценных камней. Вид был прост: выкрашенный чёрной глянцевой краской стальной корпус, большие колёса и две отдельные кабины — для пассажиров и для водителя.
— Без лошадей? — удивлённо прошептал Эдвард.
— Вейер постарался! — гордо улыбнулся сыну Элиад Керрелл.
Мастера Вейера, самой технологичной страны континента, потрудились на славу: теперь у карет был двигатель, работающий на энергии драгоценных камней — главного топлива. Секреты мастера не раскрывали, но слухи ходили, что чертежи пришли из-за океана, с загадочного «второго материка» Форкселли, что делало такие кареты ещё более престижными и желанными.
Любовно улыбнувшись своему приобретению, Элиад Керрелл забрался в обитый тёмно-алым бархатом салон. Мальчики уже расположились там друг напротив друга. Филипп устало развалился на подушках. Эдвард подвинулся, давая место отцу, а потом и вовсе пересел на сторону к брату. Элиад подал водителю знак, и карета двинулась.
Им предстояло долгое путешествие на восток, и все расслабились. Все, кроме Эдварда. Какое-то время он сидел смирно, глядя в окно на проносящийся мимо город. Тот постепенно становился ниже, дома теряли изящество и богатство, а вскоре и вовсе превратились в редкие фермерские лачужки, окружённые бескрайними, по-весеннему цветущими, зеленеющими полями. Зевнув, Эдвард подпёр голову рукой. И почему они не могли просто телепортироваться из замка? Он посмотрел на отца. Тот любил ездить в каретах и не упускал такой возможности, но несколько часов от замка до границы не дающего телепортироваться барьера, а потом от начала такой же границы до самого бастиона казались Эдварду настолько же скучными и ненужными, как география Западных земель, которую ему отчего-то тоже нужно было изучать. Какая разница, что там за горами? Горы-то эти в сотнях тысяч километров, за Мидландом, и никто за них не перебирался…
Вздохнув, Эдвард пострелял глазами в отца и брата и быстро придвинулся к последнему.
— Фи-ил…
— Отстань, — не открывая глаз, сонно буркнул Филипп.
Эдвард демонстративно громко фыркнул и снова обратил внимание на отца, листающего голографические странички на приборе, который выглядел как круглая шкатулка с перламутровым камнем на крышке и легко помещался в ладони. Он назывался «синернист» и мог предоставлять любую информацию из всех библиотек и архивов планеты, какие только были доступны его обладателю. Эдвард не знал, как именно прибор определяет, что и кому можно показывать, но понимал, что это каким-то образом завязано на энергии, считываемой маленькими осколками камней на нижней части синерниста, что неприятно впивались в ладонь. Наверняка поэтому Эдварду никогда не удавалось вызвать ничего, кроме энциклопедий, словарей, учебников, чьё количество увеличивалось, чем старше он становился, да книжек со сказками и стихами. Ничего интересного. А вот отец наверняка читал что-то более занятное. Пользуясь его увлечённостью, Эдвард постарался рассмотреть текст с обратной стороны, но буквы, казавшиеся чёткими издали, начали расплываться. Элиад заметил внимание сына и, усмехнувшись, выключил синернист. Эдвард, недовольный тем, что его раскрыли, надулся и, снова отвернувшись к окну, стал теребить кисточки на шторах.
— Это Ворфилд! Ворфилд! — воскликнул Эдвард, вскакивая с места и высовываясь в окно.
Они ехали вверх по склону к приземистому бастиону. С одной стороны он был окружён невысоким забором, за прутьями которого виднелся ухоженный внутренний двор перед двухэтажным краснокаменным зданием с зелёными крышами. На передней башне развевался оранжевый флаг с чёрным бескрылым драконом.