Но он решился: в конце концов, он не делал ничего предосудительного — просто шёл в библиотеку. Его не замечали ещё несколько шагов, а потом генерал поднял глаза, и глубокие весёлые морщины расползлись от уголков его глаз.
— Эдвард! Какая встреча! — воскликнул он с участием доброго дедушки, и Эдвард не смог не улыбнуться в ответ.
Элиад Керрелл резко повернул голову, и замешательство отразилось на него лице.
— Эдвард! — удивился он. — Что ты здесь делаешь? Я думал, ты ещё в Академии.
— Здравствуй, отец. Здравствуйте, генерал. Я шёл в библиотеку, — быстро проговорил Эдвард, ткнул пальцами за спины мужчин, запнулся и уточнил: — Туда ведь можно? Ничего… важного?
Он распахнул глаза, чувствуя, что сказал что-то лишнее, но отец лишь снисходительно улыбнулся, хотя Эдвард мог поклясться, что увидел осуждение в его глазах.
— Ничего важного, — кивнул он.
— А зачем тебе в библиотеку? — рассмеялся генерал, глядя на Эдварда с заговорщическим энтузиазмом. — Книжки — это ерунда. Может, тебе нужен дракон? У нас было хорошее лето, мы нашли много яиц безобидных летающих красавцев. У вас в конюшне бы вместился один. А Филипп бы научил чему… Что скажешь?
Эдвард часто заморгал, раскрыв рот. Он представил себя на драконе. На каком-нибудь большом, красном, который бы выпускал изо рта клубы пламени, такие же завораживающе красивые, как огонь на лезвии меча. И вот он в седле, с зажатым в руке клинком, в настоящем мундире и, может, даже в королевской мантии — картина, достойная запечатления на холсте.
— Это было бы невероятно!.. — начал он с придыханием, уже готовый согласиться, но все фантазии в момент разбились от голоса отца.
— Нам хватит одного наездника. — Он сжал губы и посмотрел на сына. — Иди, Эд.
Эдвард опустил глаза, тяжело, разочарованно вздохнул и послушно закивал. Разумеется. Чего он вообще ожидал? Что после того, как Филипп окажется на острове, — а ведь он бредил драконами последние несколько лет! — отец вдруг перестанет относиться к ним так, словно они неразумные дети? Неожиданно станет позволять то, что они хотят? Наивно…
Расстроенный, Эдвард едва ли не по стене прошёл мимо, чтобы в библиотеке, вместо поисков книжек, с ногами забраться на подоконник и обиженно надуться, откинувшись на холодное стекло.
— Ты зря так, — сказал генерал Армэр, обернувшись, когда с глухим стуком закрылись двери библиотеки. — Я бы присмотрелся к младшему…
— У него уже есть Огненный меч. Думаю, ему хватит.
— Дело твоё, конечно, но кажется мне, что ты их сильно ограничиваешь. Ты не хотел, чтобы Филипп ехал на остров, а он оказался очень способным молодым человеком. Ну и я говорил, что он риттер. Я не ошибаюсь на этот счёт, а то видение из золотой комнаты — что могло быть очевиднее?
— Терпеть не могу это слово. Название хуже придумать сложно.
— Успокойся, Элиад. — Голос генерала стал серьёзным. — Мне никогда не понять твоего отношения. Любой бы радовался, что его наследник — повелитель драконов, что он идёт по его стопам.
— Мне не нужно, чтобы хоть кто-то из них шёл по моим стопам, — холодно отрезал Керрелл. — Я хочу, чтобы у них была нормальная жизнь, пока они могут её себе позволить.
Грустный смешок сорвался с губ Армэра.
— Ты ведь знаешь, что они не могут. Такую возможность у них отняли по праву рождения. Да и какая нормальная жизнь у кронпринца, когда в его королевстве война…
Элиад сжал зубы.
— Война — не его забота. Ему девятнадцать лет, и меньше всего я хочу, чтобы с ним что-то случилось. — Элиад покачал головой. — Война — это не игра с мечами, не мальчишки с военных училищ, которые боятся тебя задеть, потому что ты принц. Корона — первая цель мятежников. — Его кулаки сжались так сильно, что вздулись вены. — А Филипп слишком сильно лезет на рожон.
— Всё случается, Элиад… — вздохнул генерал.
В абсолютной тишине встретились два понимающих взгляда. Они знали, что случается.
В жизни нельзя быть абсолютно уверенным ни в чём. Порой всё, что ты знал, перечёркивает всего одно событие — чья-то смерть. Слишком обыденно и слишком неожиданно одновременно. К ней нельзя подготовиться, от неё нельзя убежать. В одно мгновение жизнь переворачивается с ног на голову и заставляет делать то, что ты никогда и не думал, что будешь должен делать. Перестраиваться. Действовать наугад. Учиться всему на ходу, потому что нет времени останавливаться и переводить дыхание, нет возможности отступить. Шаг назад — и рухнет целый мир, который строили сотни лет.