Уцелевший свистнул, призывая подмогу, и бросился за Орелом. Но ручка не поддалась.
Орел, задыхаясь, раскрыл окно и сел на подоконник. Он едва успел сдвинуть шкаф, чтобы дать себе небольшую передышку, пока кретин в форме будет пытаться пробить дверь. Он посмотрел вниз. Второй этаж — не так уж высоко, но опасно. У него уже болело всё, он бы не допрыгнул даже до дерева, которое стояло неподалёку. Он бы не долетел в прыжке до кустов, чтобы смягчить падение. Не смог бы оттолкнуться.
И тут дом задрожал.
— Мать твою, Хог! — прошипел Орел сквозь зубы. Хог уже исполнял свой план: он хотел разрушить дом и погрести под его обломками всех оставшихся в живых военных.
По стене прошла трещина. Задрожал загораживающий дверь шкаф.
— Мне крышка, — простонал Орел и вцепился в раму.
Шкаф рухнул на пол. На него ступил, проламывая заднюю стенку, мужчина в чёрном. За ним — ещё один. Они огляделись, и первый молча ткнул пальцем в сторону. Они перевернули кровать. Пусто.
Другой кивнул на окно.
Воздуха было слишком много, чтобы дышать. Орел стоял на тонком выступе и вжимался спиной в стену. Его должны были рано или поздно заметить. Если нет, то в один момент он просто не выдержит вибрации дома и упадёт, сломает шею и последним, что сделает в жизни — проклянёт Хога. Он уже прокручивал в голове что-то особо жестокое, например, всю жизнь провести в компании Анны. Он бы никому такой участи не пожелал. Сестрица его порой бесила так, что он ещё сильнее ненавидел свою крайнюю неподвижность. Иначе давно свалил бы от неё подальше.
И всё же она была бы сейчас как нельзя кстати.
Неплотно закрытая рама скрипнула, и Орел встретился взглядом с выглянувшим из окна военным. Тот гадко усмехнулся и хотел было запустить в Орела сферой, но дом качнуло, с грохотом обрушилась его противоположная часть. Орел завопил. Мужчина вцепился в раму, чтобы не вылететь, и тут ему в голову прилетела молния. Труп легко качнулся и мешком рухнул вниз, неестественно распластавшись на траве. «Меня ждёт то же самое», — Орел истерически рассмеялся.
Второй военный подбежал к окну, перегнулся через него, заметил товарища — и поставил щит. Молния Анны ударилась прямо в него.
— Я думал, что сдохну тут! — закричал Орел сестре, а та ловко увернулась от полетевшего в неё луча.
Дом снова задрожал.
— Да чёрт бы с ним, — кинула Анка сама себе, — всё равно не жилец.
Пропустив мимо ещё одну атаку, она бросилась к брату. Орел из последних сил вцепился в стену и, зажмурившись, взывал к небу, чтобы хоть оно его спасло. Спасло не оно — Анна схватила Орела за плечи, и они вместе телепортировались за секунду до того, как, погребя всех под обломками, здание осело и в небо поднялся столб пыли.
Они оказались на земле, на другой стороне улицы, в нескольких метрах от развалившегося дома. Орел огромными глазами смотрел на руины, пытаясь понять, что произошло. Пока он осознал лишь, что жив и стоит на твёрдой земле, не рискуя никуда свалиться. Словно чтобы убедиться в этом, он взглянул под ноги — и в этот момент его поразила страшная мысль.
— Хог! — выкрикнул он и хотел кинуться к тому, что осталось от дома, но ноги не послушались, и он едва не рухнул на землю. — Тебе не интересно, что с ним?! — Орел бросил на Анну испепеляющий взгляд.
— А тебе не интересно, что с Хароном? — огрызнулась она и направилась к обломкам.
— А чт-то с Хар-роном? — промямлил он и поплёлся следом, тяжело дыша ей в спину.
— Да всё в порядке с ним, — рыкнула Анна и запустила молнией в навалившиеся друг на друга плиты — мало ли: Хога могло завалить. — Харон ищет нам новый дом. А вот Хогу будет лучше, если с ним что-то произошло: если его не убило завалом, это сделаю я. Я изначально говорила, что идея отвратительная!
— Кажется, меня ждёт страшная кара! — рассмеялись за спиной.
Анна крутанулась и смерила взглядом Хога. Тот выглядел вполне живым, только пыльным и растрёпанным, и один рукав куртки был опалён заклинанием.
— Ты всё ещё думаешь, что я неправа? — прошипела она.
Хог закатил глаза, откинул голову назад, втягивая воздух сквозь зубы и всем видом показывая, насколько ему надоела эта тема, но начать ему не дал Харон.
— Ребята! — пробасил он, улыбаясь во весь рот, несмотря на то что на лице красовалась полоса, как от удара кнутом, над бровью запеклась кровь, а одежда была порвана в нескольких местах.
— Здоровяк, ты жив! — Орел просиял ещё сильнее, чем когда увидел Хога, и, путаясь в ногах, побежал к нему — прочь с хрупких, потрескавшихся бетонных плит.