Филипп вернулся к загнанным в угол Ирэму и Эйрику. Последний старался поставить щит, но тот мигал, как сумасшедший, не в силах выдержать атаки, и в один момент просто исчез. Как в замедленном действии Филипп видел, как мощная сфера влетает в грудь Ирэму, того отбрасывает, и, сбив ящики витрины, он, бездыханный, валится на бок.
Прежде чем успел полететь удар уже в оцепеневшего Эйрика, двумя перекрёстными выстрелами были убиты оставшиеся двое райдосовцев.
— Керрелл! — выкрикнул Хейдан и кивнул на дверь. Они были к ней так близко!
Филипп бросился к Эйрику.
— Я виноват! — закричал тот, и казалось, ещё немного — и он разразится слезами.
— Поднимайся! — Филипп дёрнул его за плечо и, не обращая внимания на летящие сверху удары, потянул за собой.
Они оказались на улице, в тёмном проулке, выходящем прямо к руинам, на которых возвышались машины. Филипп сбросил дрожащего от накатывающей истерики Эйрика у стены, и тот схватился за виски, что-то бормоча, безумно глядя в землю.
Филипп подошёл к командиру.
— Он обуза. Ему здесь не место. Пусть вернётся на базу.
— Нет-нет-нет! — воскликнул Эйрик. — Я так не могу! Так нельзя! Я не…
— Тихо, — выдохнул Хейдан, поднимая палец.
Он сосредоточенно смотрел на руины, окружающие машины. К ним с противоположной стороны подбирался отряд генерала Флиннстоуна, и, стоило подойти достаточно близко, как словно из ниоткуда появились охранники.
— Если мы пойдём туда сейчас, — сказал командир, — им придётся разделиться. По крайней мере одну махину мы собьём точно.
— Нас мало…
Филипп бросил взгляд на Эйрика.
— Я прикрою парня, — сказал Эрзет. — Очухается — и покажет ещё, правда? — Он потрепал Эйрика по плечу; тот распахнул глаза от неожиданности и закивал так рьяно, что казалось, голова может оторваться.
Филипп не поверил, но говорить ничего не стал.
Хейдан коротко кивнул и, глядя на Филиппа, тихо скомандовал: «Вперёд».
Они были опасно близко к сражению: пять этажей — ерунда для тех, кто умеет летать, но их не замечали. Слишком занятые убийством друг друга, воины и не подозревали, что кто-то следил за ними сверху, думая о том, как вся эта бурлящая жизнь уйдёт под землю. Для них больше не было разницы, кого убивать. Все были врагами. Все бы убили их при возможности.
Мир работал до жестокости просто: либо убиваешь ты, либо убивают тебя. «Охота на охотников» была изначально проигрышной стратегией. И скоро они все должны были об этом узнать.
— Ты не собираешься вниз? — спросила Анна. — Ты ведь хотел сюда.
Хог мотнул головой.
— Если я спущусь, всё прекратится быстро. Пусть Харон и Орел поиграют.
Анна скептически поджала губы. Её мучило плохое предчувствие с момента, как Хог сказал, что началось нечто большое. От этого предчувствия сводило желудок, оно заставляло озираться, ожидать подвоха и опасности отовсюду. А ещё оно подпитывало адреналин. Кровь бурлила, и, что бы Анна ни думала о затее вмешиваться в войну, она не могла не признать: это было весело. Весело, когда по телу дрожью проходит предвкушение от ощущения силы. Когда руки трясёт от энергии. Когда ты можешь стать одним целым с этой энергией и знаешь, как её нужно использовать. Этот кружащий голову азарт!
— Я тоже хочу поиграть! — заявила Анна, глядя вниз, и перемахнула через ограждение на крыше.
Филипп отшатнулся, когда в каких-то сантиметрах от него полетела молния. Она прочертила чёрную полосу на земле, поднимая пыль и оставляя после себя запах жжёного песка. Филипп увернулся ещё от одной и вскинул голову.
Он узнал её сразу. Её глаза и ярко-розовые пряди сверкали совсем как молнии, срывающиеся с пальцев и смертоносным, беспорядочным градом летящие к земле. От них негде было спрятаться, и то и дело шипение молний перекрывали пронзительные крики боли.
Анна почувствовала его взгляд, присмотрелась и рассмеялась.
Вот оно! Вот её плохое предчувствие. Она была уверена, что встретит его здесь, и теперь ей было просто весело. Настолько, что перехватывало дыхание. Настолько, что молнии заплясали ярче.
А у Филиппа в ушах стучала кровь. Он сжимал до боли зубы и целился. Он бы вряд ли попал, но стереть улыбку с её лица было бы прекрасным достижением. Ему не стоило забывать, кто она. Это была только его ошибка, что он до сих пор строил себе какие-то иллюзии. Теперь он знал.
— Филипп! — перекрывая гул, выкрикнул Хейдан. — Не трогай её! Нам не до этого!
Он указал в сторону машин, и нехотя Филипп опустил оружие.