У подножья скалы стоял двухэтажный домик с балконом. На балкон выскочил грузный дядька в капитанской фуражке. Радостно замахал руками:
— О-о! Да это Поль Поддувало?! Привет, старина!
— Привет, Кузьма! Разводи мост, бездельник, пока не наделали дров! — Мост приближался.
— Развожу, развожу!.. — Решетчатые половинки моста поехали вверх. И вовремя! Мачта и крыша рубки лихо проскользили между ними. Сушкин даже пригнулся. На миг скалистые зубцы нависли над пироскафом и быстро ушли назад.
— Уф… — незнакомым голосом сказал навигатор КГГ.
Пузатый диспетчер выскочил на балкон с другой стороны скалы.
— Эй, Поль! А как вы вернётесь с Дельты? Ведь мост разводится только один раз в навигацию! Вы израсходовали лимит!
— Приделаем крылышки! — сердито пообещал капитан. — Ладно, будь здоров!..
Колёса всё ещё работали на задний ход, и скорость была невелика.
— Подожди! — голосил вслед диспетчер! — Поль, я забыл сказать! Тут вас ждёт пассажирка! Дама!.. — Рядом с ним выскочила на балкон обширная тётенька в чёрном, словно обрызганном дождиком платье. Замахала сумочкой.
— Господин капитан! Поликарп Поликарпович! Господин Поддувало! Возьмите меня! У меня срывается командировка!
— Но сударыня! — заголосил в рупор капитан. — Мы не можем подойти к пирсу, нас разобьёт о сваи! Вы же видите, какое течение!.. Мы будем ждать вас на очередной пристани!
Течение было здесь уже не очень сильное, а обратный ход колёс теперь вообще гасил скорость. Можно было бы прижаться к причалу. Но капитан деловито скомандовал:
— Бэн, давай вперёд!
— Но господин капита-ан!.. — растаяло вдали.
Капитан Поддувало выключил мегафон и теперь беседовал с диспетчером по мобильнику.
— Что? Почему заранее не сообщил, чтобы развели мост? Да ты проболтался бы этой особе, и она уговорила бы тебя доставить её на «Мазай»…
— Что? Где взяли такой замечательный пароход? Это подарок судьбы!
— Что? Куда идём дальше? «Куда глаза глядят», как говорит наш неутомимый Бэн… Ха-ха! Просторы Дельты необозримы!..
Что такое Дельта, Сушкин, конечно, знал. Дельтами называю разветвления больших рек перед их впадениями в моря, большие озера или заливы. Русло реки разбивается на протоки, каналы, рукава. Некоторые сами по себе бывают шириной в реку. Они то сливаются, то разъединяются, образуют заводи, проточные озера и болотистые низины…
Интересно, что Дельта реки Томзы изучена довольно мало. В речных лоциях сведения неточные, на картах водных путей тоже много путаницы. И даже на снимках, сделанных со спутников, нет ясности, потому что снимки эти бликуют от множества разбитых на осколки водных поверхностей.
Теплоходы и катера не раз подолгу плутали здесь, прежде чем выбраться к нужной пристани. Понятно, что у инспекторши ИИ Контробубовой не было никакой надежды отыскать ушедший в заросшие протоки пироскаф.
— Все-таки я боюсь, — признался однажды Сушкин. — Она такая настырная тётка…
Капитан покивал:
— Она мне даже чем-то симпатична. Своей целеустремлённостью…
— Ага. Вот выловит нас однажды и это… изымет и переместит, — сумрачно пообещал Сушкин.
— Том, не надо о страшном, — попросил Бамбало. А Дон пообещал:
— Пр-л-реодолеем…
— Кстати, по-испански это звучит «venceremos!» — уточнил капитан Поль. — Клич революционеров… Я в школьное время даже сочинил песенку. Когда ещё только поступил в училище плавсостава…
— Спой! — потребовали три голоса: мальчишкин и два страусиных.
Капитан спел:
Однокурсникам песня нравилась, а начальству пришлась не по вкусу. Как и сам я… При первой возможности меня выперли из училища, за излишнюю задиристость… Теперь-то понимаю, что и правда я был не сахар, а тогда разобиделся ужасно. Хотел ехать с жалобой в столицу. Но тут объявился на горизонте мой дальний родственник, дядюшка Паоло Крус, он жил в Аргентине, в городке Кастилья Бланка де Карамаза. Пригласил в гости. Я и отправился. А там тоже было речное училище. Меня туда с ходу приняли без экзаменов. Потому что я перевёл свою песню на испанский язык… Ну, почти на испанский.