— Кто? Юхан? По-моему, разгильдяй и лоботряс!
— Это внешнее впечатление. А на самом деле умница и добрейшая душа… Он помог мне избавиться от болезни. А после мы несколько дней провели в беседах…
— А, так вот где он болтался!
— Но ваше высочество! Он крайне помог мне в работе…
— Значит, вы педагог?
— О да. Международного уровня…
— И этот… молодой человек вёл себя с вами по-рыцарски?
— Исключительно…
— И… всегда слушался?
— Конечно же, ваше высочество!
— Я сейчас упаду со стула… Юхан, ступай отсюда, иди к Платону. А у нас будет взрослый разговор…
Юга минут двадцать позировал Платоше, который делал набросок за наброском для росписи потолка. Потом снова скользнул к отцовскому кабинету. Подслушивать — не рыцарское дело, но… если речь идёт о тебе и если очень хочется узнать, о чем там речь…
Он услышал конец разговора:
— Сударыня, посудите, на кой шут вам эта зависимость от ООН (кстати, весьма несерьёзной организации). И тем более, от этого сомнительного ведомства ИИ. Что за работа — изымать детишек от семей и толкать в казармы? У меня в государстве нет никаких приютов, а если, не дай Бог, объявится бездомный ребёнок, его нарасхват тащат в разные семьи… Единственный беспризорник — это наследник престола, но он заявляет, что все герцогство — его родной дом…
— Увы, ваше высочество, не везде столь отрадная обстановка…
— Сударыня, подумайте о моем предложении. Должность придворной воспитательницы не менее престижна, чем звание дамы-клерка в вашей конторе. И ставка будет, уверяю вас, гораздо выше…
— Ваше высочество очень добры… Но время идёт быстро. Наследник через несколько лет станет юношей, которому не нужны гувернантки. И что тогда делать мне?
— О! Я назначу вас заведовать департаментом семейного воспитания! У вас природный талант!
— Здесь есть такой департамент?
— Я его создам… Юхан, не сопи под дверью!.. Вот вам «изумительный мальчик», сударыня…
Все по сценарию
В герцогстве жилось хорошо. Бестолково, но весело. Однако Сушкин понимал: когда-то это кончится. И будет ли лучше, чем сейчас? Он опасался, что не будет. И однажды спросил дядю Поля: «А что дальше-то?»
— Ну а что дальше… Конкретный маршрут был проложен до Зелёной Лошади. Дальше наш Бэн обещал определиться на месте. Или сам, или с нашей помощью. Мол, поплывём от острова к острову, там немало занимательных мест. Можно будет даже сунуться в залив, если не станет штормить…
— А когда?
— Когда вздумаешь… Но вообще-то мне хотелось бы дождаться здесь одних знакомых… Они собирались заглянуть на Лошадь…
— К герцогу?
— Да не нужен им герцог! Им нужен я…
— Зачем? Секрет?
— Не секрет, но… скучные деловые отношения…
— Какие?
— Том, лето ведь не бесконечное, придёт осень. И надо будет решать житейские вопросы. Тебе-то что? Засядешь в своих «Фонариках», а мне придётся думать о зарплате, об аренде причала, о ремонте «Мазая». Похоже, что он рассыпается на ходу…
— Он совсем крепкий!
— Это на первый взгляд…
— А эти люди, они что? Дадут денег?
— Даром не дадут. Но обещают выгодный контракт…
«Какой контракт?» — собрался спросить Сушкин. Однако дядя Поль спросил раньше:
— Тебе разве здесь плохо? Вон и дружок появился…
— Не дружок, а друг… Дядя Поль! Давай возьмём Югу в плавание!
— Как скажешь… А Сусанна отпустит его?
— Отпустит! Он ей командует, как хочет!.. А можно взять и Сусанну, места много…
— Вот подарочек!
— Но ты ведь сам её когда-то жалел!.. А она теперь стала совсем не такая! С неё облетела «иишная шелуха»…
Сусанна Самойловна и правда изменилась. Будто сделалась моложе. Ходила в широкой оранжевой юбке, в цыганской кофте и широкой, как у тропических путешественников, панаме. Разговаривала совсем не «по-воспитательному»:
— Юга! Опять как трубочист! Марш умываться и завтракать, или я устрою тебе головомойку, чудовище!
Юга хохотал.
Он тоже теперь выглядел иначе. Закинул подальше свой придворный наряд и одевался вроде как Сушкин, только водолазка была не белая, а салатного цвета. И вместо якорька — вышитый золотой муравей ростом с мизинец.
Он и волосы подстриг. Стали не до плеч, а чуть пониже ушей. Такой Юга нравился Сушкину ещё больше.
— Это Сусанна тебя так… пре-об-ра-зо-вала?
— Вовсе нет, я сам! Отец больше не сомневается, что я настоящий сын, потому зачем все время напоминать своим видом, что наследник! Так легче дышится…