— Решаете вы, — вздохнул Флеминг. — Но мне это не нравится.
Сиделка вкатила в лабораторию инвалидное кресло, в котором полулежала Андре. Флеминг взял ее руку и заставил себя весело улыбнуться. Это было нелегко: девушка невероятно исхудала, и он ужаснулся, заметив, насколько она изменилась с тех пор, как его допустили к ней в последний раз.
Дауни объяснила ей положение вещей, показала пробирки и добавила, что наиболее насыщенная проба была взята в Минче.
— Что такое "Минч"? — спросила Андре.
— Пролив у Торнесса, где все это началось, — ответила Дауни резким тоном.
— Это невозможно. И бессмысленно. К машине это не может иметь никакого отношения. У нее совсем другая задача.
Дауни недоверчиво хмыкнула.
— Другая или не другая, но если так будет продолжаться, то от нас ничего не останется, а заодно и от ее задачи. Попробуйте вспомнить! Подумайте!
— Машина об этом ничего не знает, — настаивала Андре.
— Эта машина… — задумчиво сказал Флеминг. — Но почему-то бактерия кажется мне знакомой… Ваш анализ далеко продвинулся, Мадлен?
Дауни молча подошла к письменному столу и достала папку.
— Вот тут все мои результаты — в двоичном коде. Вам это что-нибудь говорит?
Флеминг отошел с папкой к окну и, сев на подоконник, принялся изучать цифры. Потом он отложил папку и сказал:
— По-видимому, я не ошибаюсь. Все это кажется ужасно знакомым.
— В таком случае это ваша работа! — прервала его Андре.
Он с удивлением обернулся к ней.
— Моя?
— Там, в Торнессе. Вот почему здешняя машина ничего не помнит, — она помолчала, собираясь с силами. — Сколько раз вы пытались уничтожить ту машину, прежде чем вам это удалось?
— Несколько раз.
— После одной из таких попыток она решила нанести ответный удар. При помощи этой бактерии. — Андре бросила на Флеминга холодный, враждебный взгляд, полный отчаяния. — В ваше распоряжение была отдана могучая сила, а вы обратили ее против самих себя. Вы не захотели меня выслушать. Вы никого не слушали. И обрекли на гибель все человечество. А теперь поздно. Вас ждет катастрофа.
В ее голосе была нечеловеческая покорность судьбе. Флеминг отвернулся и пошел к двери. Его охватило тупое отчаяние.
Дня два он прятался от всех в уединении своей комнаты. «Интель» позаботился снабдить своих пленников первоклассной библиотекой, и Флеминг рассеянно перелистывал технические журналы, не улавливая смысла того, что читал. Впрочем, журналы были старые: ураганы мешали поддерживать регулярную? воздушную связь, и хотя самолеты «Интеля» еще совершали рейсы между Азараном и Европой, они перевозили лишь наиболее важные грузы.
Флеминг услышал гудение счетной машины и догадался, что по распоряжению Гамбуль Андре отвезли в машинный зал. Догадывался он и о том, какие расчеты делает машина — что-нибудь вроде ракет-перехватчиков, которыми так гордилось торнесское начальство. Его охватило неприятное ощущение своей причастности к происходящему, и, чтобы отвлечься, он прикинул, что происходит с материалами, по мере того как выходное печатающее устройство выдает их. Даже опытные специалисты по электронике ничего в них не поймут, если их предварительно не расшифровать. Тут он вспомнил про Абу Зеки и стал думать о нем. Не об Абу — первоклассном продукте технологической эры, а об Абу-человеке — глубоко порядочном, добром, с широким кругозором.
Флеминг вскочил с кровати, на которой он провалялся полдня, и решительно взял телефонную трубку. В безнадежной битве и один союзник лучше, чем ничего.
Диспетчер ответил, что доктор Абу Зеки сейчас в машинном зале. У Флеминга не было ни малейшего желания идти туда и смотреть, как машина высасывает последние силы из умирающей Андре. Он попросил соединить его с машинным залом, не считаясь с тем, что их разговор будет, несомненно, записан на пленку.
— Здравствуйте, Абу! Может, мы с вами повидаемся в неофициальной обстановке? Я хотел бы познакомиться с вашей семьей. Боюсь только, что без охраны меня не отпустят.
— Конечно, доктор Флеминг! Ваш визит — большая честь для меня, — осторожно ответил Абу. — Вам будет интересно посмотреть, как живут в Азаране простые люди. Боюсь только, мое жилище покажется вам очень скромным, но вы будете в нем желанным гостем.
Со второй половины субботы и до понедельника Абу был свободен, и они договорились, что Флеминг поедет с ним. Флеминг тут же позвонил Кауфману. Того не было, но секретарша записала все подробности и вечером Флемингу принесли пропуск. По-видимому, в его просьбе не усмотрели ничего странного.