— О чем ты, Грек? У меня же волосы теперь совсем седые!
— Не седые, — уныло поправил он меня. — Они у тебя льняные. К ним возвратилась молодость. За одну ночь — так иногда бывает. Я предостерегал тебя, Вирджи. Я говорил тебе, что есть опасность. Теперь ты знаешь. Дело в том…
Он запнулся, взглянул на меня, потом отвел глаза.
— Дело в том, — продолжал он, — что ты молодеешь, как и я. Если мы не найдем какого-нибудь выхода, ты тоже умрешь от помолодения.
Я уставился на него.
— Ты говорил это и раньше — о себе. Я думал, ты просто оговорился. Но ты действительно хочешь сказать, что…
— Сядь, — приказал он. — Вирджи, я ведь сказал тебе тогда, что ты помолодел. Это не просто так казалось. Это все — демоны, и не только ты и я — но и многие другие. Сначала — Гранд-Рапидс. Затем — когда сгорела гостиница. В зоне воздействия оказалось множество людей, а у тебя шансов было больше, чем у остальных. Думаю, для тебя это началось еще в тот день, когда ты зашел ко мне на фабрику, а я ловил ускользнувших демонов. Пожалуй, я тогда изловил не всех.
— Ты хочешь сказать, что я…
Он кивнул.
— Некоторые демоны вызывают омоложение. И в тебе сидит колония таких демонов.
Я судорожно сглотнул и сел.
— Ты хочешь сказать, что я буду становиться все моложе и моложе, пока в конце концов не превращусь в младенца? А тогда… что же тогда, Грек, а?
Он пожал плечами.
— Откуда я знаю? Спроси у меня лет через десять. Посмотри на меня, Вирджи! — вдруг громко выкрикнул он. — Сколько лет ты мне дашь по виду? Восемнадцать? Двадцать?
Это была сущая правда. Он выглядел не старше. Смотря на него изо дня в день, я не замечал перемены. Тем более что я помнил его с той поры, как мы учились, и думал о нем как о молодом. Но ведь ему самое меньшее сорок лет, а выглядел он совсем зеленым мальчишкой.
Он сказал:
— Я ношу в себе демонов уже шесть лет. Судя по всему, они разборчивы и населяют не весь организм, а только некоторые его органы: сердце, легкие, печень. Может быть, кости. И некоторые железы — оттого-то я и чувствую себя физически таким бодрым. Но не мозг — во всяком случае, пока. К счастью.
— К счастью? Но это же ошибка, Грек! Если бы твой мозг тоже становился моложе…
— Дурак! Если бы это было так, я забыл бы все, что узнал, точно магнитофонную ленту пустили бы в обратном направлении. Вот та опасность, Вирджи, грозная опасность, которая нависла надо мной. Вот почему мне нужна была помощь! Ведь если однажды я все забуду — это конец. Не только для меня — для всех. Потому что никто больше в целом свете не знает, как ими управлять. Никто, кроме меня… и тебя, если мне удастся тебя выучить.
— Так, значит, они на свободе? — я задумчиво ощупал свои волосы. Что ж, это не было неожиданностью. — Их много?
Он пожал плечами.
— Не знаю. Когда в Австралии выпустили первую партию кроликов, разве можно было сказать, сколько их будет поколений через двадцать?
Я присвистнул. Минни просунула голову в дверь и хихикнула. Я отмахнулся от нее.
— Вот ей бы твои демоны пригодились, — заметил я. — Иногда я думаю, что она держится слишком молодо для женщины, которой стукнуло не меньше шестидесяти.
Греко захохотал сумасшедшим смехом.
— Минни? Она работает у меня год. Когда я ее нанимал, ей было восемьдесят пять!
— Не могу поверить!
— Тогда начинай тренироваться.
Это было трудно, очень трудно. Но я поверил. И теперь речь шла уже не о миллионе долларов в год.
Теперь меня подгоняла мысль, что мне придется кончить свои дни беззубым пищащим младенцем — а то и похуже! Чтобы предотвратить это, я готов был заставлять свои мозги работать до изнурения.
Первым делом надо было учиться — выучить все о так называемых "странных частицах". Вы о них когда-нибудь слыхали? Это не мой термин — так их называют физики. Позитроны. Нейтрино. Пи-мезоны и мю-мезоны, плюс и минус, лямбда-частицы, К-мезоны — положительные и отрицательные, антипротоны, антинейтрино, сигма-частицы — положительные, отрицательные, нейтральные, ну и еще…
Ладно. Хватит и этого. Однако физика порядочно продвинулась с тех пор, когда я прогуливал лекции в Огле-могле. И появилось много нового, что нужно было постичь.
Дело в том, что некоторые из этих "странных частиц" оказались куда более странными, чем думало большинство физиков. Некоторые из них в определенных комбинациях и были «демонами» Греко.
Мы покупали животных — мышей, кроликов, морских свинок, даже собак. Мы заражали молодые особи теми демонами, которые сидели в нас самих. Это было просто, до ужаса просто: нам нужно было всего лишь несколько раз потрогать их. А затем мы наблюдали, что получается.
Они умирали. Умирали от помолодения.
Тот или иной жизненно важный орган регрессировал до эмбрионального состояния, и зверьки умирали — той же смертью, какой должны были умереть мы с Греко, если не найдем противоядия. Такой же смертью, какая грозила всему миру. Было ли это лучше, чем возвращение в эмбриональное состояние, а потом и в безжизненную зародышевую клетку? Этого я не мог решить. Все равно — умирать; когда эмбриональному сердцу или печени приходится обслуживать взрослый организм, результат может быть только один — смерть.
Но и после смерти демоны продолжали действовать. Собака, которую мы кормили останками морских свинок, последовала за ними в небытие за какие-то несколько недель.
Интересным случаем была Минни.
Энергия, с которой она исполняла свои обязанности, возрастала день от дня, и провалиться мне на месте, если однажды за спиной Греко я не поймал на себе ее взгляд, отдававший Мэрилин Монро.
— Может быть, мы ее уволим? — спросил я у Эль Греко, рассказав ему об этом.
— За что?
— Она мешает работе!
— Эта работа и так ни черта не стоит, — сказал он угрюмо. — У нас ничего не получается, Вирджи. Если бы еще процесс развивался равномерно, в предсказуемом темпе. Но посмотри на нее. Она набирает скорость! Она сбросила пять лет за последние две недели.
— Ну, ей это не повредит, — сказал я сердито.
Он пожал плечами.
— В зависимости от того — где. Ее нос? Он стал маленьким, как у пятнадцатилетней девочки. Волосы на лице? Они почти исчезли. Кожа? Ну, я полагаю, слишком молодой кожи не существует, не говоря, конечно, об оболочке зародыша, но… Погоди-ка!
Он уставился в открытую дверь.
Там стояла Минни и хихикала.
— Пойдите сюда! — скомандовал он громовым голосом. — Пойдите сюда, слышите! Вирджи, смотри на ее нос!
Я посмотрел.
— Брр! — сказал я про себя.
— Да нет же! — закричал Греко. — Вирджи, разве ты не видишь ее носа?
— Что за чушь. Конечно, я его видел. Длинный, крючковатый.
И тут я действительно увидел.
— Он удлинился! — прошептал я.
— Правильно, милый! Правильно! По крайней мере один изгиб восстановился. Видишь, Вирджи?
Я кивнул.
— Она… Она снова начинает стареть.
— Лучше! Гораздо лучше, — торжествовал он. — Это быстрее нормального старения, Вирджи. Значит, существуют и демоны, вызывающие старение!
Луч надежды!
Но он тут же погас. Конечно, Грек прав, но что толку было от его правоты!
Демоны старения действительно существовали. Мы изолировали их в некоторых из наших подопытных животных. До этого нам пришлось долго уламывать Минни, но в конце концов она согласилась и стояла смирно, пока Греко, ужасно ругаясь, брал у нее биопсию; Минни это совсем не нравилось и только вознаграждение в сто долларов смягчило ее упрямство. Твердая углекислота заморозила кожу на ее носу, а потом Греко скальпелем отделил тонкий лоскуток ткани от самого кончика. Грек немного поколдовал над лоскутком и к концу дня мы испытали его действие на некоторых мышах.
Мыши умерли.
Что ж, в некотором отношении опыт можно было назвать удачным: они умерли от старости. Но ведь все-таки умерли. Действие препарата сказалось только через три дня, но зато оно было очень эффектным. Вначале это были молодые мыши, в полном расцвете мышиной силы. Когда же за них принялись новые демоны, они мгновенно стали дряхлыми и облезлыми — похожими на старых бездомных бродяг из Бауэри [район нью-йоркских трущоб], над которыми сказочная фея махнула по ошибке не той палочкой. А через два дня они были мертвы.