Она с остервенением накручивала мокрые волосы на расческу и сушила феном. Ни то, ни другое Рита делать не умела, так как никогда не делала прическу. В конечном итоге она разорвала две пары тонких колготок телесного цвета, плюнула на все это дело и надела брюки. Макияж тоже не удался, но Рита уже махнула рукой на свою внешность и поехала на свидание.
Чувствовала она себя примерно так, как если бы вышла в маскарадном костюме новогодней елки в июле месяце. Это тоже не придавало ей уверенности. Она нашла в себе силы заехать в магазин, купить торт, конфеты, спиртное приобрести она не рискнула, так как это все-таки должен был делать мужчина. Она боялась показаться нелепой, не такой аристократичной, как ее избранник.
Жил Георгий Иванович в центре Москвы в маленькой тесной квартире, благо что в престижном доме. Он встретил ее очень трогательно, не с букетом цветов, а с домашними тапочками в руках.
– Я ждал вас, дорогая моя Рита! – улыбнулся он.
– Я пришла, – словно деревянная ответила Рита.
Георгий Иванович поразил ее своим гостеприимством, он провел ее сразу в комнату, где был накрыт праздничный стол, стояли бутылка шампанского в ведерке со льдом, ваза с фруктами, разная мясная нарезка, дорогой сыр и, что особенно поразило Риту, два салата и жареное мясо в сковородочке.
– Это все для меня? – удивилась она. – Вы готовили для меня? Сами?
– Конечно! Я же ждал самую дорогую гостью! Я и при жене-то покойной готовил, а уж когда один остался, часто стал стряпней заниматься… Иногда друзья зайдут, иногда студенты.
Рита уселась за стол и тут же накинулась на еду с таким остервенением, что могло создаться впечатление, что она длительное время голодала.
Георгий Иванович что-то рассказывал, пытаясь ухаживать, подкладывал ей еду на тарелку. Рита с раздувшимися щеками, как у хомяка, рассеянно кивала, выхватывала у него блюдо и накладывала горы салата себе сама. Она даже не могла поддержать беседу, так как рот ее был забит до отказа. Рита все ела и ела, а хозяин дома только удивленно смотрел на нее, будучи как всегда вежлив и тактичен.
– Вы так голодны, Риточка?
– Да что-то… как-то… все вкусно, – жевала Рита, чувствуя себя полной идиоткой. А всё проклятые нервы!..
– Кушайте, кушайте, – улыбался Георгий Иванович.
– Я бы еще и выпила, – сказала Рита, вспомнив, что спиртное может помочь раскрепоститься. Она старалась не думать о том, что специально много ест, чтобы отсрочить как можно дальше интимный момент.
– Ой да, конечно! Извините, Риточка! – Он открыл шампанское и разлил его по бокалам. – Божественный напиток для влюбленных! – оценил золотистую жидкость с пузырьками, посмотрев бокал на свет, Георгий Иванович.
Рита же в это время залпом выдула свой бокал и прижала к носу салфетку, чувствуя покалывание пузырьков шампанского.
– Извините, – глупо хихикнула она, заметив про себя, что, слава богу, она находится не на дипломатическом приеме.
– Ничего… ничего… – улыбнулся хозяин.
Рита накинулась на мясо, так как всё остальное уже съела, а скрести по салатникам и вылизывать их все-таки было совсем уже неприлично. Шампанское подействовало на нее с такой скоростью, словно было живительной влагой, а ее желудок – потрескавшейся, обезвоженной почвой. Прямо так – с торчащим куском мяса изо рта – Рита и уставилась с большим удивлением на своего визави.
– Что? – спросил заметно струхнувший Георгий Иванович, словно испугался, что она сейчас и на него накинется вместо еды.
«Интересно, а он так и будет все время говорить мне «вы»? Типа, а не пройдете ли вы, Риточка, со мной в опочивальню? Не соизволите ли вы, дорогуша, поцеловать вашего покорного слугу? Не соблаговолите ли вы, сударыня, снять с себя эту футболку? А не подсобили ли вы мне в этой позе?» – почему-то подумала Рита и окончательно окоченела.
– Что-то не так? – повторил Георгий Иванович, поправляя галстук.
– Ничего… Все в порядке. Хорошее шампанское.
– Я тоже люблю полусладкое, – откликнулся гостеприимный хозяин.
«А я его терпеть не могу», – подумала Рита, всегда предпочитавшая «брют».
Георгий Иванович галантно подлил шампанское в бокал Риты. Она молча взяла его и снова опустошила.
– Я смотрю, вы нервничаете, Риточка? – забеспокоился хозяин.
– Что вы! Я совершенно спокойна! – покачнулась на стуле Рита.
Георгий Иванович встал, подошел к ней с явным намерением поцеловать. Рита отклонилась в сторону и спросила:
– А есть что-нибудь сладкое к чаю?
– Конечно, дорогая. Я испек пирог с вареньем, есть конфеты, да и вы торт принесли, зря потратились. Это было совершенно напрасно, – снова попытался приблизиться к ней Георгий Иванович, протягивая к ней тонкие, сухие губы. И наткнулся на холодное стекло бокала, которым Рита отгородилась от него.
– Я хочу еще есть! – с капризной ноткой произнесла она и пояснила: – Хочу пирог, торт, конфеты.
– Вы будете еще шампанское? – несколько разочарованно спросил Шелест.
– Мне достаточно.
– Чай?
– Кофе. – Рита не смотрела ему в глаза. Ее бывший преподаватель кинулся выполнять просьбу. Он старался, как мог. Маргарита почувствовала себя неблагодарной стервой. К тому же она уже сильно напилась. Есть уже было нечего, да и не могла больше Рита спасаться жеванием от близости с «женихом». Она уговаривала себя примерно так: «Разве я не хочу Георгия Ивановича? Просто давно не влюблялась и не жила по-человечески, вот и боюсь всего. А он здесь совсем ни при чем». Но противный голос совести зудел ей прямо в ухо: «А идет ли здесь вообще речь о любви? Ведь она должна быть в идеале совмещена со страстью и желанием?»
– Риточка, я совсем не нравлюсь вам? – неожиданно вывел ее из задумчивости голос Георгия Ивановича.
– Что вы! – покраснела она, поняв, что ее странное поведение стало заметно. – Иначе бы я не пришла…
Он улыбнулся, как всегда галантно поцеловал ей руку и чмокнул в щеку.
– Я сейчас… – высвободилась Рита и, пошатываясь, побрела в ванную комнату.
О чем она думала, стоя под струями холодного душа, Рита не помнила. Она все для себя решила, и обратного пути у нее не было. Рита вышла из ванной, закутавшись в банный халат. Георгий Иванович, сохранивший трезвую голову, в отличие от нее, проявил чудеса хозяйственности. Стол с едой в единственной комнате был уже убран, а диван разложен. У Риты при виде ложа любви сердце ушло в пятки.
– Располагайтесь, моя королева! Я сейчас! – проскользнул он мимо нее и деликатно прикрыл за собой дверь.
Рита прошла на кухню и прихватила недопитую бутылку шампанского. С бутылкой в руках она вернулась в спальню и, глотнув из горлышка, закашлялась. Ей хотелось плакать от злости и бессилия.
«А ведь Люська была права! Кому я чего должна была доказывать? Она-то меня давно знает… Одно дело – уважение и симпатия к человеку, и совсем другое любовь и страсть. А что, если мне вообще не дано это узнать? Не могу же я из-за своих капризов унижать и обижать человека… Как же у меня кружится голова, и с желудком что-то плохо… Вот ведь черт! А туалет-то у него с ванной совместный, быстрее бы он оттуда выходил…»
Когда надушенный и вымытый Георгий Иванович вышел из ванной, она ринулась туда, едва не сбив его с ног. Рита неслась освободить свой желудок от еды гостеприимного дома.
– Одну минуту! – улыбнулась она через силу и закрылась в ванной на полчаса.
Появилась Рита оттуда бледнее привидения Каспера. Георгий Иванович спал, отвернувшись к стенке, что было несколько неожиданно для пылкого влюбленного. Но сердце Риты радостно забилось, первым ее желанием было накинуть одежду и унести отсюда ноги подобру-поздорову. Но постоянные неприятные позывы в животе, отчаянное головокружение и общая слабость не дали ей этого сделать. Как можно тише, чтобы не разбудить хозяина дома, Рита прилегла на краешек дивана и на время забылась. Всю ночь ей было очень плохо, ее тошнило, мутило, она постоянно бегала в туалет и возвращалась на свое место в холодном поту. Заснула она, абсолютно обессиленная, только под утро, так и не познав ласк любви.