– Так в чём всё-таки причина тайны? – спросил Юра, должно быть не придавший должного значения небольшой фразе ("И время потекло медленно"), промелькнувшей во время ответа этого мужичка на последний вопрос Юры, – если не секрет.
– Эпидемия, – отвечал тот. – Разумнее было бы эвакуировать город, но мэрия против; пускай, говорит, приезжают, но уезжать ни-ни. Они же на этом городе миллиарды делают, как можно: взять да эвакуировать!
– А что за эпидемия?
– Душевная болезнь, – ответил тот, – умственный недостаток и всё связанное с головой.
– С чердаком, – поправил его Юра, не сдержавшись от остроты.
– Это не смешно, – заметил тот. – Когда весь город с ума сходит… Хотя, изобретены вакцины, так что не всем обеспечена опасность. Но по ночам лучше не гулять.
– Лунатики? – незаметно ухмыльнулся Юрий.
– Вообще, в городе нашем последнее время происходят довольно-таки странные вещи, произнёс он. – Люди пропадают…
– Бомжа не видел? – спросил его Юра, кивнув в сторону рельс, о которые ударился тот бродяга.
– А, – махнул тот рукой, – это ерунда. И контролёршу точно также слизали под перрон. Сумасшедших просто отлавливают по городу, затаскивают в подземные лаборатории и исследуют аномалии. Вообще, под перроном укромное местечко. Не мешало бы тебе залезть туда. А то по воздуху иногда летает… – Но он не стал договаривать.
– НЛО летает по воздуху, – попробовал Юра продолжить за него, – и людей ворует?
– У нас нету НЛО, – убедительно проговорил тот. – У нас есть… впрочем, это не важно. Главное, на вокзал не ходи. Но сегодня ночью ещё ничего – спокойно. А вот что будет завтра ночью… – и он не решился продолжать развивать мысль. Но немножко позже он всё-таки не сдержится и расскажет Юре кое-что… про грыза, например.
– А вчера ночью что было? – поинтересовался у него Юрий.
– Вчера-то я ещё не работал, – отвечал тот. – Всё началось сегодня: только солнце заплыло за горизонт и… началось. А вчера…
– Ну и что же за люди у вас жили, до сегодняшнего вечера? – продолжал Юра задавать вопросы.
– Самые отличные люди, – отвечал тот. – Дружелюбные, гостеприимные, добрые. Ничего отрицательного в них не было. Но вечером… сегодня… Даже я и то изменился.
– Значит, всё это длится в течение одной единственной ночи, – резюмировал Юра, – а ты мне рассказываешь это, как будто по меньшей мере год оно – всё это – шло.
– А ты думаешь, что за четыре часа мало чего успеет произойти? ("И время потянулось медленно") Залезь, лучше, под перрон, дождись утра; глядишь, всё и поутихнет.
– Ты предлагаешь мне всю ночь просидеть под этим перроном? – переспросил его Юрий, словно тот ему про перрон ничего не сказал, а всего лишь сделал какой-то витиеватый намёк.
– Днём светлее чем ночью, – заметил ему тот, – для тебя – не для них. Да и утро всегда наводнено мудростью…
– Для кого, них? – не понял Юра, в то время, как до него откуда-то издалека донёсся неопределённый шум, как будто по двум линиям две электрички мчатся наперегонки (исключительно в сторону города мчатся, а не уезжают куда-то, если этот тип Юре ничего не наврал).
– Для "больных", – ответил плюгавый Юре, как бестолковому ребёнку растолковал самые элементарные вещи. – Позже ты узнаешь, как на основе атропина изготовляют глазные капли, с помощью которых ночью можно видеть лучше чем днём, а днём залезать под землю, так как атропин сопротивляется естественному свету вселенной.
– По землю… – повторял Юра, -…свету вселенной…
– В смысле, Солнцу, – пояснил тот. – А грыз просто так не укусит, – опять произнёс он несуразность.
– ГРЫЗ? – переспросил Юра, – или крыз, не расслышал.
– Грыз, – внятней произнёс тот. – Он как оса – жалит исключительно в больное место, только в отличие от осы – заражает. Так что, парень, тебе не имеет смысла продолжать бродить среди ночи; залезь под перрон, пока грыз не налетел на тебя, не то тебе здорово повезёт, если укусит он тебя два-три раза и выплюнет, не пожелав погрызть немного.
– А под перрон твой грыс не залетит! – решил Юра ему как бы подыграть. – Ты в этом на все сто уверен.
– Педики!! – донеслось откуда-то из тумана, с той стороны, куда ушла "контролёрша". Это были голоса трёх-четырёх явно нетрезвых ребят. – Зарыть педиков! Из-за них человечество вымирает – рождаемость падает!
– О, брат, пропал ты! – отреагировал на голоса плюгавый. – Они меня сквозь туман увидели. Сейчас и тебе достанется, со мной за пару. Потому что под перрон залезть тебе гордость не позволит.
– Да что ты заладил со своим перроном! – начало Юру уже раздражать слово "перрон".
Из тумана в это время вышли двое бритоголовых молодчиков; секунды через три следом выскочил и третий.
– Вот они, голубые! – раздался от ребят довольный голос. – Медленно режем их, пацаны, пусть повоют, словят кайф от адской боли.
– Залазь, твою мать, под перрон! – прошипел Юре плюгавый. – Они за тобой не полезут!
– Чё ты шепчешь, гомосек! – двинулся один из тройки бритоголовых на плюгавого, и в руках у него щёлкнуло выскочившее из рукоятки лезвие. – Щас я тебе нос отрежу!
Юра машинально отскочил в сторону, собираясь спрыгнуть с перрона, чтоб попробовать воспользоваться советом плюгавого; тут-то до него и дошло, что за шум доносился до него издалека (две электрички мчатся наперегонки)… Это действительно приближались два электропоезда, и ехали они излишне быстро; туман и ночь скрывали, как далеко они находятся от перрона, под который Юра просто-таки стал вынужден залезть.
– Стоять, гандон, – прорычал второй бритоголовый Юре.
– Да пусть попробует убежать, – усмехнулся парень, схвативший плюгавого за нос и поднёсший к его лицу свой нож с длинным лезвием.
– Внатуре! – усмехнулся назвавший Юру "гандоном". – Я догоню его за полсекунды.
Но Юра не услышал то, что сказал этот парень, потому что плюгавый завизжал, как только бритоголовый на полном серьёзе начал водить лезвием по его переносице, заливая лицо кровью и советуя ему не дёргаться, чтоб "пика" не воткнулась в глаз. Электрички в это время неумолимо приближались…
"Прыгай, чёрт тебя возьми! – носились мысли по мозгу Юры, словно плюгавый передавал их ему на расстоянии, не обращая внимания на проблемы со своим носом. – Не дожидайся электричек; в конце концов, если поезда сюда примчатся позже чем бритые успеют спрыгнуть следом за тобой, у тебя останется возможность вытолкать их на рельсы из-под перрона… Увенчается ли только успехом вся эта фигня?… Чёртовы электрички!…"
– ПРЫЫЫГААААЙ НА РЕЕЕЛЬСЫЫЫ!!!! – завывал плюгавый, или Юре это всего-лишь слышалось.
– Не фига подобного! – отрицал режущий плюгавого. – Поезд его мгновенно зарежет, а мы дадим немного пожить.
Но Юра опять ничего не услышал, потому что его словно столкнули на рельсы…
– Куда, падлюга!! – взревели от ярости все трое бритоголовых, в то время как тот уже заползал под перрон; он и не ожидал, что так неудобно будет туда забираться.
Но поезда ещё не вынырнули из густого ночного тумана, и двое спрыгнули на рельсы следом за Юрием.
– Чёрт, хрен туда заползёшь, – проворчали оба, заглянув во тьму "подперронья", – вылазием, пока "крутые" электрички не "наехали" на нас со своей "пальцовкой"…
Но Юру не интересовало, что там произошло с этими двумя бритоголовыми; да он бы и не увидел ничего, даже если очень бы захотел. Он несколько секунд назад провалился под землю…