— Правда! — и она вдруг еще больше заплакала и прижалась к моей груди. Я тихонько обхватил девушку за плечи руками. Неожиданно в комнату вошла Аня.
— Что это вы тут делаете? — спросила она с удивлением рассматривая нас. Божена сразу отпрянула от меня и отошла к окну, вытирая носовым платком глаза.
— Божена расстроилась, что Виктор уехал на фронт, — сказал я.
— Понятно, — Аня недоверчиво смотрела на меня. Потом подошла к подруге и стала ее утешать. В комнату зашел Карл Казимирович, он поздоровался с нами, бросив при этом недовольный взгляд в мою сторону и спросил у дочери.
— Можно с тобой поговорить?
— Да, конечно, — кивнула она.
— Ладно, мы пойдем, — потянула меня из комнаты Аня. Мы вышли с ней из подъезда.
— Проводишь меня?
— Провожу, — кивнул я.
Мы шли некоторое время молча.
— Что влюбился в Боженку? — спросила Аня с усмешкой.
— Что так заметно?
— Заметно, — ответила она.
— Виктор поступил глупо, — сказал я, чтобы перевести разговор в другое русло, — теперь, скорее всего они с Боженой никогда не встретятся.
— Почему? — удивилась Аня.
— Ему не обязательно было идти на войну. Все решилось бы и без него. Теперь же, когда Белая армия, отступая покатится на юг, он будет отступать вместе с ней. Потом уедет за границу, а Божена останется здесь.
— Какие ужасные вещи ты рассказываешь, — сказала Аня печально, но потом встрепенулась. — Ты же сделал свой выбор, воюешь на стороне красных, почему Виктор не может сделать свой выбор?
— Меня никто не спрашивал, на чьей стороне я хочу воевать, — сказал я ей правду, имея в виду свое попаданство. — Так получилось, а у него был выбор, или остаться с девушкой, которую он любит, или уйти на эту бессмысленную войну.
— Почему бессмысленную? — удивилась Аня.
— Братоубийственная война всегда бессмысленна. Русские убивают русских — ничего хорошего в этом нет. Никто от этого не выиграет, только наши враги. Я про настоящих врагов, которым Россия кость в горле.
— Странные у тебя убеждения для бойца Красной армии, — сказала Аня.
По улице нам на встречу шел военный патруль. Впереди военный в кожаной куртке и в фуражке с красной звездой, по бокам красноармейцы в шинелях и шлемах богатырках. За плечами винтовки с примкнутым штыком.
— Предъявите ваши документы, — обратился военный в кожаной куртке ко мне.
Я достал справку из госпиталя. Еще вчера, когда первый раз собирался в гости к Божене, я озаботился этой справкой. Сходил в канцелярию госпиталя и за шмат сала, купленный на ближайшем рынке, получил справку. Коррупция она не в XXI веке появилась.
Военный внимательно прочитал справку, кивнул каким-то своим мыслям и вернул мне справку.
— Выздоравливайте.
У Ани документы даже не спросили. Мы пошли дальше.
— Вот это мой дом, — сказала Аня, мы остановились у подъезда. Стояли друг напротив друга. Она снизу-вверх смотрела на меня.
— Нагнись, пожалуйста, — попросила девушка. Я подумал, что она хочет мне еще что-то сказать и нагнулся. Аня чмокнула меня в щеку и смеясь побежала в подъезд. Так и эта туда же, подумал я и улыбаясь пошел в госпиталь. Давно заметил, когда тебя целует девушка, всегда поднимается настроение.
Утром, во время обхода, доктор Карл Казимирович осмотрел мою рану и сказал:
— Все заживает хорошо. Вы же писарем служите? Документы писать можно правой рукой, поэтому я вас выписываю, долечиваться будете по месту службы. Левую руку сильно не нагружайте. Рекомендации по лечению вашему фельдшеру я напишу. Сегодня на фронт отправляется обоз, поедете с ним.
Я кивнул. Все было понятно. Доктору не понравилось, что простой парень, тем более красный казак, набивается в друзья к его дочери. После революции прошло еще слишком мало времени и сословные преграды пока никуда не делись.
Через час я получил необходимые документы в канцелярии госпиталя, попрощался с товарищами по палате и пошел пешком к месту сбора обоза. Из города выехали через два часа.
День был жаркий, с утра я об этом как-то не подумал и теперь умирал от жажды. Короткий привал сделали только через четыре часа пути. Сопровождавший обоз комиссар поторапливал бойцов, долго оставаться на одном месте было опасно, в наших тылах действовали отряды белоказаков генерала Мамонтова.
Перекусив тем, что у кого было, мы отправились дальше. У меня ничего не было, едой поделились молодые парни, мобилизованные в Красную армию из деревни.
— Белоказаки! — неожиданно закричал наш возница, вскочил на ноги в телеге и ударами плети стал подгонять лошадей.