Я воспринимал противостояние красных и белых в гражданской войне в начале XX века далекой историей, не имеющей лично ко мне никакого отношения. Что они там не поделили? Да и фиг с ними!
Но кто-то распорядился моей судьбой и сунул меня в самое пекло гражданской войны. Я не выбирал красных, их выбрал Митя, а я попал в его тело. Я не выбирал белых, так сложилось, что «дядя» узнал меня и спас от неминуемой смерти. Должен ли я вмешиваться в ход истории, если для меня одинаково далеки политические предпочтения, как той, так и другой стороны? Должен ли я выдать белым секрет формирования Первой конной армии? Ведь такая информация наверняка изменит весь ход гражданской войны.
Я конечно читал книги про попаданцев, но всем им даются какие-то сверхъестественные способности или девайсы, с помощью которых они могут манипулировать людьми, успешно воевать или получать недоступную для простых смертных информацию. Мне ничего подобного не дали. С первых дней попадалова приходится самым натуральным образом выживать. Полученные раны заживают так же, как и у всех людей. Что в таком случае может сделать обычный писарь? Не перемелет его неотвратимый ход исторических событий обычного мальчишку попаданца в муку? Это все равно, что пытаться руками остановить мчащийся на всем ходу скоростной поезд.
Да и еще вопрос, а нужно ли что-то менять?
В одном советском мультфильме был такой отрицательный персонаж: «Я не белый, я не красный». «Ничего не знаю, моя хата с краю». Вот этот мальчиш-плохиш я и есть.
До Царицына сотня «дяди» добралась без происшествий. Дядя Андрей интуитивно почувствовал, что вокруг его бойцов сжимается кольцо и сумел выскользнуть в последний момент. До города мы добрались поздно ночью, поэтому я ничего не успел рассмотреть и почистив после трудной дороги комиссарского коня завалился спать в отведенной нам с «дядей» комнате.
Утром, невысокий казак с лихо торчащими в разные стороны усами, принес мне новую форму. Все белоказаки в сотне были одеты в форму еще дореволюционного казачьего покроя. По причине летнего времени мне выдали брюки с лампасами, гимнастерку, казачий ремень с набором и сапоги. Шапку кубанку я оставил свою.
Оружия мне пока никакого не дали, «дядя», придирчиво осмотрев мою фигуру в новой форме, сказал, что как только поправится моя левая рука, я буду тренироваться вместе с остальными казаками.
Вернувшись из похода по тылам красных, казаки без дела не сидели. Каждый день нужно было обихаживать коней, приводить в порядок потрепанную за время похода форму, проверять и готовить к новым походам оружие и другую амуницию.
Общей столовой у казаков не было. Сотня была разбита на десятки и каждый десяток питался отдельно, своим кругом. Для нас с «дядей» пищу готовил его денщик, тот самый казак с лихими усами по имени Авдей.
Дядя Андрей познакомил меня с ним, а потом сказал:
— Ты спрашивал, почему я не у красных… Да, поначалу, после революции за советскую власть у нас почти все казаки были, до тех самых пор, пока не прибыли комиссары и свои порядки начали наводить: то одного казака арестуют, то другого. Нашу исконную казачью землю, что мы своей кровью поливали, не спрашивая нашего мнения, решили между инородцами поделить. Кому это понравится?
Сотник помолчал.
— У Авдея красные всю семью порешили. Чекисты приехали на хутор его арестовывать, а у него братаны все с оружием. Слово за слово, начался бой. Авдей, раненый, в последний момент утек, а красноармейцы со злости даже малых детей не пожалели, хутор сожгли.
Мне на это ответить было нечего. Маховик гражданской войны так и раскручивается, одни мстят другим и конца этому нет. Самая популярная фраза этого времени: «Если не мы их, то они нас».
Первые дни в сотне мне было совершенно нечем заняться. Бродил по расположению, как неприкаянный, за ворота части выйти нельзя, а внутри мне делать было нечего. Коня, на котором я добирался до Царицына у меня забрали, нового не дали.
Однажды казаки из сотни собрались на шоппинг на местный рынок, планировали закупиться самогоном, куревом и продуктами. «Дядя» ушел в штаб, сотне обещали пополнение из числа выздоровевших после ранения белоказаков. Сидеть в расположении части мне было скучно, и я напросился пойти с казаками в город. Они неожиданно согласились взять меня с собой.
На рынке самогон самый ходовой товар. В городе сейчас сосредоточено много частей Белой армии. Когда я был при штабе красных, там тоже были случаи пьянства, но за это строго наказывали. Тогда я думал, что у красных много пьют, но, когда попал к белым, увидел, что здесь пьют, пожалуй, и не меньше. В Царицыне открыты все кабаки, рестораны и они всегда переполнены. С чем это связано — не знаю, но пока все это я не увидел своими глазами, думал, что у белых с дисциплиной намного лучше, чем у красных.