— О, Митрий, — удивились они, — а мы тебя потеряли.
— Да, я тут воздухом подышать вышел, — ответил я, подходя к ним, — уж очень на рыке душно, народу много.
Как только вернулись в часть меня позвали к сотнику. У крыльца школы стоял большой черный автомобиль, шофер в черной кожаной куртке возился в моторе. Зашел в кабинет сотника, представился, как положено. Напротив, «дяди» сидели два офицера. Один молодой, лет восемнадцати с румяными щеками и погонами подпоручика, второй значительно старше, лет тридцати, с правильными чертами лица, тонкими бледными губами и щеточкой черный усов над верхней губой, с погонами полковника на плечах. И кто это такие? Явно по мою душу. Иначе бы не позвали.
— Офицеры из контрразведки с тобой хотят побеседовать, — кивнул «дядя» на господ офицеров.
— Александр Викентьевич Витовт, начальник контрразведки Кавказской армии, а это мой стенографист Леонид Князев, — представился полковник. — Я хочу задать тебе несколько вопросов о твоей службе в Красной армии.
Я посмотрел вопросительно на «дядю».
— Я согласился на допрос в моем присутствии, — сказал «дядя». — Садись.
Я присел на стул рядом с дядиным столом. Диспозиция была понятна. Сотник Андрей Петрович Пашков имеет вес и авторитет в Белой армии. Если бы не он, то из меня бы уже выбивали показания где-нибудь в подвалах контрразведки. А тут надо же, какая честь, сам начальник контрразведки Кавказской армии изволил явиться и провести допрос собственноручно и пока вежливо. Ключевое слово «пока». Главное при этом не наболтать лишнего и не спалиться.
— Дмитрий Сергеевич Пашков, 1903 года рождения, житель хутора Привольный на Кубани? — спросил контрразведчик.
— Да.
— Расскажите, как попали к красным?
Я пересказал историю про трагическую гибель сестры и как случайно примкнул к отряду красных.
— Как звали командира этого отряда?
А как звали командира? Откуда я знаю. Меня ж там не было. Главное не врать, контрразведчик профессионал, он ложь сразу почувствует.
— Не знаю — честно глядя ему в глаза ответил я, — все обращались к нему просто командир. В первом же бою я был ранен. Лежал в госпитале, потом был направлен для прохождения дальнейшей службы в штаб 10-й армии писарем.
Контрразведчик кивнул. Подпоручик в это время быстро писал остро отточенным карандашом в блокноте, стенографировал допрос.
— Расскажите подробно, все что сможете вспомнить о службе в штабе.
А что рассказывать? С момента попадания я все помню очень хорошо, в том числе и документы, которые печатал, но выкладывать все военные секреты Красной армии я не собирался. Как-нибудь перетопчутся и без меня. Контрразведка и так много знает. Вот я и буду рассказывать общеизвестные факты.
— Командует 10-й армией Леонид Лаврович Клюев.
— Что можете сказать о командующем?
— Ничего. Я его видел только издали. Все время в штабе проводил в канцелярии за пишущей машинкой.
— Какие документы печатали?
— В основном ведомости для интендантской службы.
Вопросы сыпались один за другим, но я старался не говорить лишнего. Документы печатал, но дословно их содержания не помню. В штабе ни с кем не дружил. В свободное время тренировался с красными кавалеристами, восстанавливался после ранения. Никаких военных секретов не знаю.
Допрос прервал вошедший в кабинет Авдей.
— Товарищ сотник, — обратился он к «дяде», — там пополнение прибыло.
При слове «товарищ», контрразведчик весь скривился, как будто лимон проглотил, но ничего не сказал.
— Хорошо, сейчас буду, — ответил сотник и вопросительно посмотрел на Витовта. — Вы все?
— Да, все, — как-то не очень охотно ответил тот. Похоже он понимал, что я много не договариваю, но ссориться с казаками контрразведке было невыгодно. В принципе не такая я уж большая птица, чтобы ради меня идти на конфликт. Поэтому контрразведчики попрощались и отбыли на своем черном автомобиле, а я пошел с «дядей» смотреть на пополнение.
Как оказалось, вместо опытных казаков, в сотню прислали пополнение из молодых парней, мобилизованных в казачьих станицах.
— Вот и хорошо, — сказал сотник, — Будешь с ними тренироваться. Пора тебе уже левую руку разрабатывать.
В кабинете начальника контрразведки Кавказкой армии. Александр Викентьевич Витовт сидит за столом, внимательно читает расшифрованную стенограмму допроса писаря Дмитрия Пашкова. Рядом с ним стоит стенографист Леонид Князев.