Для меня эта тема была слишком скользкая… Как можно объяснить вдруг возникшее ко мне доверие со стороны начальника контрразведки? Я сослался на свое знание английского языка, что необычно для простого казака.
Про фотографию Райэна Уилсона я благоразумно промолчал. В истории с фотографией я пока и сам не разобрался, а объяснять что-то особистам, только усиливать подозрения к себе. Через пятнадцать минут я полностью закончил свой рассказ.
Начальник особого отдела немного помолчал.
— По какому учебнику вы самостоятельно занимались английским языком?
Вопрос простой, но как трудно на него ответить.
— Изучением английского языка я начал заниматься еще у себя на хуторе. Имя автора учебника я не знаю, так как отсутствовала обложка.
— Эта книга у вас с собой?
— Нет. Потерял. Где, не помню.
— Хорошо, Дмитрий Сергеевич, я вас выслушал. Можете идти.
Правда, что ли? Меня отпускают? Я поднялся со стула и пошел к двери. Кацнельсон меня не остановил. Попрощался с Федором, который стоял в коридоре и вышел на улицу. Теперь куда? Постоял, подумал и решил найти Татьяну, единственного близкого мне в этом мире человека, тем более, что скорее всего у нее могут находиться мои вещи. Я спросил у красноармейца, где находится штаб 10-й армии и направился в ту сторону.
С Татьяной мы встретились на улице в сотне метров от особого отдела. Она шла с бумагами в руках, опустив голову и сходу чуть не налетела на меня. Подняла глаза и с удивлением посмотрела в лицо.
— Ты?!
Я по-прежнему был одет в форму казачьей сотни: сапоги, штаны с лампасами, бешмет. Шапку кубанку потерял по дороге, сорвало ветром с головы. Решил немного подшутить над подругой.
— Видишь, — кивнул я на казачью форму, — из Белой армии отпустили к тебе на побывку, погощу немного и обратно вернусь.
В глазах Татьяны появились слезы, а если бы вместо бумаг, которые она держала в руках у нее был пистолет, то она наверняка пристрелила бы меня на месте.
— Да, шучу, я шучу, — засмеялся я, обнимая девушку, — только вышел из особого отдела. Со мной все в порядке.
Татьяна нервно мяла в руках какие-то важные бумаги из штаба, но быстро справилась с собой.
— Подождешь меня? Мне нужно документы в особый отдел отдать.
— Подожду.
Таня убежала, а я остался ждать, облокотившись на чей-то забор. Через десять минут девушка вернулась.
— Мне сказали, что к тебе претензий нет.
— Ну, вот, а ты боялась? — от чего-то у меня поднялось настроение.
— Пойдем ко мне, — Татьяна взяла меня за руку, — на службу я возвращаться не буду, обойдутся без меня. Там теперь и другие машинистки есть.
— Как скажешь, — не стал я противиться и охотно пошел следом за девушкой. Красноармейцы, проходящие мимо с недоумением, смотрели на мою казачью форму, но никто ничего не спросил. Казаки в Красной армии ходили в такой же форме, как и все красноармейцы: защитного цвета брюки галифе и гимнастерка. Носить дореволюционную казачью форму у красных было не принято. В ней обычно щеголяли только белоказаки.
Пришли в комнату, которую девушка снимала в одном из частных домов. Таня сразу захлопотала, побежала к хозяйке и через полчаса был накрыт стол, а я хлебал густые наваристые щи с краюхой домашнего хлеба.
После обеда, Татьяна убрала со стола и села напротив меня на стул. Она была серьезна и собрана.
— Теперь рассказывай, где был, что делал?
— Это долгая история.
— Ничего нам спешить некуда. Я теперь сама для тебя и ревком, и ЧеКа, и особый отдел — всё в одном лице. Пока в этом деле не разберусь, ничего не будет.
— Хорошо, — вздохнул я, — тогда слушай.
Начал свой рассказ с того момента, как нас атаковали белоказаки. Про связную красного подполья Ирину не стал даже упоминать. Про то, что в контрразведке меня приняли за английского разведчика, я рассказал вскользь, выставив Витовта в глазах Татьяны полным идиотом, который якобы решил, что раз я знаю английский язык, значит английский разведчик. Естественно, про фото настоящего английского разведчика Райэна Уилсона я тоже ничего не сказал. Когда рассказывал про наш побег от белых, Таня так переживала, что у нее побелели пальцы, сжатые в кулаки.
Когда я закончил свой рассказ, был уже поздний вечер. На узкой койке девушки нам вдвоем было не разместиться, поэтому я просто сдернул матрас с кровати на пол, а Таня принесла от хозяев старый, но теплый зипун. Так что на полу мы расположились с максимальным комфортом. Конечно, сразу уснуть было невозможно.
— Я хочу за тебя замуж, — сказала Таня, прижимаясь ко мне.