Дорога до Саратова заняла весь оставшийся день. Два раза буксовали, но общими усилиями относительно легко вытаскивали машину из грязи, с нами, как обычно, на заднем сиденье ехал Федор. В город въехали в полной темноте. Я включил фары. Руководствуясь указаниями Кацнельсона подъехали к губернскому ЧеКа. Я собрался остаться как обычно возле машины, но Натан Изральевич скомандовал идти с ним.
Мы вошли в один из кабинетов губернского ЧеКа, Федя остался за дверью. Кацнельсон поздоровался с седым мужчиной в военной форме, сидящим за канцелярским столом. Я тоже поздоровался. Мне сказали сесть на стул рядом со столом хозяина кабинета. Кацнельсон сел немного сзади, так, что мне его не было видно.
— Будем знакомиться, начальник отдел контрразведки Губернского ЧеКа Вельяминов Петр Сидорович, — представился седой, и сделал паузу, глядя мне в лицо. Я что, в ответ тоже должен представиться?
— Мое имя вы, наверное, и так знаете, — сказал я.
— Хотелось бы услышать от вас?
Ладно, мне нетрудно.
— Дмитрий Сергеевич Пашков.
— Может быть вас еще как-то называют?
Я пожал плечами.
— Вроде нет.
— А вот с этим человеком вы случайно не знакомы? — и он выложил на стол передо мной фотографию Райэна Уилсона в военной форме. Причем ту же самую фотографию, которую мне предъявлял начальник контрразведки Кавказской армии полковник Витовт. Правый уголок фотографии был смят, это я хорошо запомнил. Как фотография, которая находилась в руках контрразведчика Белой армии попала в отдел контрразведки Красной армии?
— Я вижу вам эта фотография знакома, — откинулся на стуле Вельяминов, — будете говорить правду?
Когда меня допрашивали в особом отделе 10-й армии, про эту фотографию я ничего не сказал, так как был уверен, что она никогда не попадет в руки чекистов.
— Да, — сказал я, немного подумав, — видел именно эту фотографию в кабинете Витовта, но не придал ей значения, потому что я не Райэн Уилсон, а Дмитрий Пашков. А что там себе вообразил полковник Витовт, мне без разницы. Я просто воспользовался этой ситуацией, чтобы захватить в качестве языка сотрудника контрразведки и вывезти к своим подпольщиков, засвеченных в контрразведке белых. Как эта фотография, кстати попала к вам?
— Ее выкрал один наш сотрудник.
— Из сейфа Витовта?
— Это не важно.
— Для меня очень важно. Я считаю, что таким образом начальник контрразведки Кавказской армии мстит мне.
— С этой фотографией мы еще будем разбираться, — сказал Вельяминов, — но есть другие нестыковки в вашем поведении, которые вызывают много вопросов. Например, вы слишком хорошо, для обычного казака, знаете английский язык.
— Человек, который самостоятельно изучал иностранный язык по учебнику, не сможет потом говорить по-английски с йоркширским акцентом, — встрял в разговор Кацнельсон.
В ответ на это я пожал плечами, разумного объяснения у меня не было. Пригласили в кабинет Федора, он был за дверью.
— Расскажите о ваших наблюдениях, — попросил его Вельяминов.
— Еще когда мы стояли в Голом Карамыше, мне показалось странным, что Дмитрий Пашков, природный казак, не знает элементарных для казака вещей. Он тогда утверждал, что потерял навыки из-за ранения. Потом мы вместе на лошадях ехали в Первый конный корпус Буденного. Пашкову досталась норовистая лошадь и он не смог с ней поладить, пока я не посоветовал угостить лошадь краюхой хлеба с солью.
— Согласен, — кивнул Вельяминов, — казак, выросший среди лошадей прекрасно знает, как с ними обращаться.
Он посмотрел на меня.
— Дмитрий Сергеевич, не хотите ничего нам сказать?
— Нет, — я отрицательно покачал головой. В общем полный провал, как не выкручивайся. Тем более, у меня уже было подозрение, что нахожусь в теле англичанина Райэна Уилсона.
— Вы задерживаетесь по подозрению в шпионаже в пользу Великобритании, — сказал Вельяминов и сделал знак Федору, тот открыл дверь и в кабинет вошли два красноармейца с винтовками.
Я встал и повернулся к Кацнельсону.
— Натан Изральевич, сообщите, пожалуйста, Татьяне Руковишниковой, где я нахожусь.
В ответ Кацнельсон кивнул. Меня забрали красноармейцы и повели вниз по лестнице. В здании ЧеКа в подвале было оборудовано несколько камер для подследственных.
Глава 11
В подвале меня обыскали, забрали ремень. Шинель, которую я брал собой в дорогу осталась в машине, при аресте я о ней даже не вспомнил.
Завели в камеру, дверь с лязгом закрылась за спиной.