Я конечно сразу догадался, что мать Марфы не спроста завела этот разговор, и уже рассматривает мою кандидатуру в мужья свой дочери. Девушки тут в подавляющем большинстве к делу создания семьи относятся серьезно, просто так от нечего делать в постель прыгать не будут. Нравится девушка — женись. Другого пути нет.
Татьяна Рукавишникова — это исключение из правил, поэтому у нас с ней так все быстро получилось. Да и то, как выяснилось ей тоже нужны семейные отношения, замужество, легитимный отец ребенку, а не дядя прохожий.
Вспомнил Татьяну и расстроился. Чем-то она запала мне в сердце. Вряд ли мы с ней снова встретимся в этом мире…
Тут я вспомнил, что собирался пообщаться с кем-то из священнослужителей по главному для меня вопросу — возвращении в свое тело и в свое время. Спросил у Ольги Петровны, работают ли в Саратове церкви. Та в ответ махнула рукой.
— Вы знаете, что у нас творилось после этой вашей революции? В 1918 году, Троцкий приказал арестовать в Саратове всех священнослужителей. Батюшку нашего храма Михаила Платонова сразу расстреляли. Остальных арестованных священников держали в тюрьме, расстреляли в октябре 1919 года.
Вот тут я и понял, что найти нужного мне человека будет не просто. Новая власть не церемонилась с православной церковью. Священников арестовывают, гноят в тюрьмах и лагерях. Нередко расстреливают.
В результате таких мыслей укрепился в желании отправиться именно в Москву. Там большевики все-таки были вынуждены прислушиваться к мнению мирового сообщества. Церкви закрывали, но при этом не допускали излишней жестокости.
И тут я вспомнил об ученом, математике, священнике отце Павле Флоренском. Если я не путаю, именно сейчас, в 1920 году он принимает активное участие в комиссии по разработке плана ГОЭЛРО. Причем на заседания комиссии нередко ходит сразу после службы в храме, даже не сменив подрясник на гражданскую одежду. В 1924 году им будет написана монография «Диэлектрики и их техническое применение», получившая широкое признание ученых, в том числе и за рубежом. Для моих планов идеальная кандидатура: ученый и в то же время душевед. По крайней мере я надеюсь, что он сможет меня выслушать до конца, и при этом не примет за сумасшедшего.
Откуда я знаю про Флоренского? На одном из семинаров в университете зашел разговор о ленинском плане ГОЭЛРО. Преподаватель увлекся и вместо того, чтобы задавать вопросы студентам по объявленной теме, сам стал рассказывать про электрификацию России.
Ольга Петровна, видя, что я надолго о чем-то задумался, пожелала доброй ночи и пошла спать. Я тоже не стал долго засиживаться и ушел в свою комнату.
Как и предполагал, положенные мне деньги, на следующий день я так и не получил. У крыльца комиссариата собралась взволнованная толпа бывших красноармейцев, демобилизованных из армии, как и я после ранения. Говорили, что деньги ждут вторую неделю. У многих выданные продуктовые пайки давно закончились, работы в Саратове нет. Люди перебивались с хлеба на воду. О возникшем на пустом месте бунте сообщили военному комиссару, и он вышел к народу. Комиссар оказался человеком не робкого десятка, держался уверенно, пообещал, что уже завтра, кровь из носу, но положенные всем деньги будут выплачены.
Обещанию поверили. Мужики еще немного погомонили и разошлись. Я тоже подумал, вряд ли комиссар будет так нагло обманывать демобилизованных красноармейцев. Скорее всего деньги найдут.
Немного побродил по улицам города, сходил к Волге, к обеду вернулся к дому, в котором остановился на постой. Марфа после ночной смены в госпитале спала у себя в комнате, ее мама возилась на кухне.
Еще вчера обратил внимание, что входная калитка вышла из строя. Первоначально она была закреплена на ременных петлях, но от старости они износились и порвались. Нашел в сарае ящик с инструментом и занялся ремонтом калитки. Оторвал износившийся ремень, вытащил гвозди, выпрямил их. В сарае нашел кусок старой конской упряжи, из которой вырезал новые петли и заново подвесил калитку.
Вышедшая за дровами Ольга Петровна одобрительно кивнула в мою сторону.
— А я думаю, кто это во дворе стучит!
После обеда тоже не сидел сложа руки, поправил забор, заменил некоторые старые доски на новые. К этому времени из дома вышла Марфа.
— Дмитрий Сергеевич, мама на рынок послала. Проводите меня?