— Савельич, комиссию ГОЭЛРО не знаешь?
— Хрен ее знает, — пожал плечами Савельич, — даже не слышал про такую.
— В сторону Кремля поезжайте, — посоветовал мне милиционер, — вон как раз в ту сторону трамвай идет, там и спросите.
Я кивнул милиционеру и побежал к остановке трамвая. Потом долго бродил по центру Москвы узнавая и в то же время не узнавая город, слишком много изменений произошло за сто лет.
На вопрос, где заседает комиссия ГОЭЛРО, проходящие мимо москвичи лишь пожимали плечами, никто про такую комиссию не слышал, что в общем-то неудивительно, в первые годы советской власти количество разнообразных комиссий, которые собирались по любому поводу и без повода — зашкаливало за все разумные пределы.
Красная площадь выглядела непривычно — мавзолея по понятным причинам еще не было, по краю площади были проложены рельсы трамвая, а у магазинов ЦУМ теснились торговые павильоны довольно затрапезного вида, которые разбирали рабочие.
В Кремль было не попасть, в воротах стоял часовой, которому, проходящие мимо люди предъявляли одноразовый пропуск. Часовой не читая накалывал пропуск на штык своей винтовки. Выход из Кремля был свободный. Я подошел ближе.
— Братец, не подскажешь, как попасть в комиссию ГОЭЛРО?
Часовой, боец лет двадцати пяти, внимательно на меня посмотрел.
— Фронтовик?
— Да, воевал на Южном фронте, был ранен.
— Кто сейчас в 4-й Петроградской кавалерийской дивизией командует?
— Кто сейчас командует, не знаю, два месяца в госпитале провалялся, а осенью командиром был Ока Иванович Городовиков.
— Годится, — улыбнулся часовой, — я сам пару месяцев как с фронта в Москву вернулся. Вижу, что ты человек правильный. Туда иди, — боец показал за ворота, — справа увидишь каменное двухэтажное здание, там спросишь про свою комиссию.
Я прошел внутрь Кремля и действительно справа от кремлевской стены увидел каменное двухэтажное здание. Зашел внутрь.
— Здравствуйте, — обратился я к мужчине средних лет, который шел по коридору с солидной кожаной папкой в руках, на ходу просматривая документы, — вы не подскажете, как мне найти члена комиссии ГОЭЛРО Павла Александровича Флоренского?
— Флоренского? — переспросил мужчина и остановился. — Насколько я знаю, он работает в Комиссии по охране памятников искусства и старины…
— Где мне его можно найти?
Мужчина смерил меня взглядом.
— Зачем вам Флоренский?
— По личному делу.
— Он сейчас скорее всего в Троице-Сергиевой лавре. Комиссия по охране памятников заседает именно там.
Я вышел из здания и остановился в раздумьях. В XXI веке до Троице-Сергиевой лавры можно спокойно доехать на электричке, а как сейчас? В 1920 году никаких электричек нет. Поедет ли на такое расстояние извозчик, большой вопрос, да и с деньгами у меня напряженно.
Значит прежде всего нужно выяснить дорогу у знающих людей. Я вышел из Кремля.
— Нашел свою комиссию? — поинтересовался часовой.
— Нашел. Оказывается, мне в Сергиев Посад нужно. Не знаешь, как туда добраться?
— Так на поезде, — посоветовал часовой.
Я поблагодарил часового за помощь и пошел в сторону Ярославского вокзала. Дорогу примерно знал. По дороге у разносчика купил кулек пирожков с капустой.
На вокзале совершенно свободно приобрел билет до Сергиева Посада. В отличие от Саратова в Москве на поезд садили только по билетам. На перроне стоял здоровый мужик в железнодорожной форме и всех безбилетных без разговоров заворачивал к кассам.
В поезде на скамью рядом со мной сели два монаха: молодой парень лет восемнадцати с козлиной бородкой и пожилой мужчина с седой благообразной бородой. Пожилой монах всю дорогу рассказывал, как в старину паломники пешком шли от Москвы до лавры. От нечего делать я прислушивался к их разговору.
До Сергиева Посада поезд шел почти целый день. Все-таки поезд на паровозной тяге, это не электричка.
От вокзала до Троице-Сергиевой лавры я шел пешком. Солнце висело у горизонта и темно-синие тени плотно ложились на ноздреватый мартовский снег. В весенней Москве снега почти не было, а вот за городом лежали сугробы.
Через распахнутые ворота прошел на территорию монастыря. В храмах закончилась вечерня служба и прихожане неспешно выходили на улицу.
Я остановил проходившего мимо церковного служку и попросил показать мне священника Павла Флоренского.
— Да, вот отец Павел идет, — монах показал рукой в сторону быстро идущего по двору невысокого черноволосого мужчину в теплой стеганой куртке, надетой поверх подрясника.