Книгопродавцы начинают профессионализироваться в середине XVIII в., правда, их было очень мало (причем торговали они только в столицах, к тому же преимущественно учебной, научной, прикладной литературой). К началу XIX в. в Петербурге было 15 книжных лавок, а в Москве – около 2016. В 1811 г. в России было всего 213 мест, где торговали книгами. Из них в Петербурге – 42 книжные лавки, в Москве – 44, остальные 127 находились в провинции. Более чем в трети губерний книготорговые точки вообще отсутствовали17. Правда, нередко потребность в книгах удовлетворяли временные книжные лавки, главным образом – открываемые во время ярмарок. Кроме того, значительную часть запросов состоятельных провинциальных помещиков и чиновников удовлетворяла высылка книгопродавцами книг по почте. Определенную роль играла и разносная торговля. Таким образом, в провинции книжная торговля была развита слабо, но и покупателей книг там было очень мало.
Современники осознавали, что по-настоящему литература еще не сформировалась. Так, Д.В. Дашков в 1812 г. утверждал: «Словесность наша не совсем еще образовалась, по крайней мере в некоторых частях»18, в том же году А.Ф. Мерзляков писал: «…мы имели и имеем знаменитых писателей, но она [русская словесность] по сию пору не достигла еще надлежащей степени образования»19.
Процесс дифференциации литературных профессий затянулся, заметные перемены можно датировать только второй половиной 1820-х – 1830-ми гг., которые отмечены следующими тесно связанными между собой явлениями.
1) Быстро растет читательская аудитория. Мы полагаем, что к середине 1820-х гг. объем читательской аудитории вырос примерно до 50 тыс. человек. Тираж журнала «Библиотека для чтения» в 1835 г. составил 5000 экз. Быстро растет число читателей из «третьего сословия»: купцы, мещане, ремесленники, мелкие чиновники, слуги и т.д. Следует отметить, что аристократия, состоятельные и образованные лица долгое время читали главным образом по-французски, русские книги и журналы стали постепенно входить в круг чтения представителей этих социальных категорий лишь с 1820-х гг.
2) На первое место в литературе выходит журнал (т.е. растет число периодических изданий и меняется их характер: из тоненьких эфемерных они становятся толстыми и энциклопедическими по содержанию). К чтению приобщались значительные по численности слои провинциального дворянства, чиновничества, купечества, плохо ориентирующиеся в мире культуры, слабо подготовленные к восприятию литературных произведений. Посредником между ними и миром литературы стал толстый энциклопедический журнал, а лицом, ответственным за это посредничество, его руководитель – редактор. Журнал должен был отобрать из всего богатства и многообразия культуры наиболее важные тексты, привести их в систему и в доступной форме предложить читателю. Произведение, не прошедшее журнальную публикацию или по крайней мере не отрецензированное в нескольких журналах, не становилось литературным фактом, не считалось современниками литературой.
3) В периодических изданиях начинают регулярно платить четко установленный гонорар, появляются профессиональные литераторы. Правда, число лиц, живущих на литературные доходы, было невелико: редакторы и сотрудники редакций периодических изданий, некоторые переводчики, а также представители низовой книжности (обработчики-компиляторы лубочных книг). Первые шаги к превращению гонорара за авторские произведения из исключения в норму сделали в 1825 г. издатели «Полярной звезды» К.Ф. Рылеев и А.А. Бестужев, окончательно институционализация писательского гонорара была завершена в журнале «Библиотека для чтения» (выходил с 1834 г.), где авторам платили по 100—300 руб. ассигнациями за лист. Число литераторов, для которых плата за литературный труд являлась основным источником получения средств к жизни, не превышало в 1830—1840-х гг. 20—30 человек одновременно.
4) Возникает литературная критика. В XVIII в. литературной критики фактически не было. Время от времени появлялись тексты, выражающие литературно-эстетические взгляды авторов, их оценки некоторых литературных явлений и авторов (в предисловиях к книгам и включенных в них теоретических статьях, журнальных статьях о литературных проблемах, некрологах, библиографических справках о новых книгах и т.п.), но рецензии на конкретные книги или обзоры литературной жизни (т.е. собственно то, что принято считать критикой) печатались чрезвычайно редко и бессистемно20. Показательно, что в начале XIX в. часто печатаются статьи, в которых освещаются задачи критики, говорится, какой она должна быть21. Это показывает, что тогда она еще не вошла в обиход, являлась проблемной новинкой.
17
См.:
18
Литературная критика 1800—1820-х годов / Сост. Л.Г. Фризман. М.: Худ. лит., 1980. С. 107.
20
Об этом наглядно свидетельствуют антологии (Русская литературная критика XVIII века: Сб. текстов / Сост. В.И. Кулешов. М., 1978; Литературная критика 1800—1820-х годов / Сост. Л.Г. Фризман. М., 1980) и исторические обзоры русской литературной критики (Очерки истории русской литературной критики. Т. I. XVIII – первая четверть XIX в. СПб., 1999; История русской литературной критики / Под. ред. В.В. Прозорова. М., 2002).
21
См., например, статьи Н.П. Брусилова «Нечто о критике», В.А. Жуковского «О критике», А.Ф. Мерзлякова «О вернейшем способе разбирать и судить сочинения, особливо стихотворные, по их существенным достоинствам», анонимных авторов «О критике» и о «Критике вообще» в указанной антологии «Литературная критика 1800—1820-х годов».